Они освобождали Молдавию, они штурмовали Берлин - Ариосто
Под прикрытием интенсивного огня всех видов огнеметчики подползли на близкое расстояние и направили свои смертоносные струи в окна подвалов. Через несколько минут мы наблюдали, как из осажденного дома и подвала выскакивали гитлеровцы, выкрикивая: «Гитлер капут». Один наш боец возмущенно заметил: «Ишь, гады, когда самим капут, тогда и Гитлеру капут, а до сих пор сидели и отстреливались».
Враг еще упорно сопротивлялся. И победа над врагом ковалась сообща, начиная от генералов и кончая санитарами. Внесла свой вклад в победу и скромная неутомимая девушка-телефонистка Аня Комарова, обеспечивавшая четкую и бесперебойную связь командира полка с дивизией и батальонами. Аня была учительницей начальной школы. Война изменила ее профессию. Часто ей приходилось сутками дежурить у аппарата, не сомкнув глаз. В Донбассе, на реке Молочная, у Днепра, на Днестре сквозь непрерывный гул артиллерийской канонады и разрывы авиабомб был слышен в аппарате тонкий голос Ани, проверявшей устойчивость связи. Вот и теперь в самых трудных условиях боя Аня серьезно, насупив брови, передает боевое приказание командира линейного взвода о прокладке обводного провода.
А я направляюсь в батальон капитана А. В. Левицкого. Агроном по образованию, он до войны работал в одном из совхозов на Украине. Воюет с первых дней Отечественной войны. Увидев меня и поприветствовав, Левицкий радостно произнес: «Вот, товарищ майор, подхожу к немецкому Госбанку, предъявляю счет за Украину».
Капитан — болезненный человек, к тому же две недели почти не спал из-за непрерывных боев на участке его батальона. Я спрашиваю о его здоровье. «Ни о каких болезнях я не думал и не думаю, — отвечает он. — Много бойцов, будучи ранеными, не уходили с поля боя, вот и теперь таких у меня семь человек», — заметил Левицкий.
Проносят раненых. Боец Кожокарь тяжело ранен фаустпатроном в голову, ногу и бок. Я его знаю с боев при прорыве обороны немцев на Одерском плацдарме. Кожокарь слегка стонет, просит пить, санитары остановились, дали раненому глоток воды; вздохнув, он произнес: «Жить хочется». Он будет жить.
Идет эвакуация раненых. До санповозки около 150 метров, но их труднее пройти и пронести носилки, чем несколько километров в обычных полевых условиях. Надо проносить раненых через подвалы, по узким лестницам и карнизам, сквозь окна и дыры, пробитые в стенах домов. И так как это единственный безопасный ход сообщения, то подчас здесь создаются пробки. Приходится с помощью партполитаппарата полка организовать регулирование и пропуск раненых и связных в первую очередь.
По узкому проходу эвакуируют раненых из двух батальонов. Слева стена железобетонного строения. К ней примыкает каменная лестница со стертыми скользкими ступеньками, ведущая в подвал. По бокам лестницы железные перила, потому проходить тут с носилками особенно трудно. Чтобы пронести здесь раненого, необходимо 5–6 человек вместо двух. Санитарам оказывают помощь бойцы, осторожно передавая друг другу носилки с дорогой для Родины ношей. Маленькая неосторожность — и можно носилки уронить, но медлить нельзя, раненым нужна неотложная помощь. За этим узким проходом огромная глухая стена кирпичного здания, у основания которого пробита дыра, служащая «дверью» в ходе сообщения. Сквозь эту дыру санитары пробираются ползком, проносят раненого в подвал и, лишь пройдя темные коридоры этого подвального лабиринта, выходят наверх во двор, где ожидает санитарная повозка.
Батальоны несколько продвинулись вперед. На улице Циммер и Ерусаллее противник ведет сильный перекрестный огонь. Вторые сутки здесь идет ожесточенный бой. Вспомнив опыт боев за Кюстрин, я подсказал артиллеристам втащить полковую пушку в дом. Установили ее у окна и совершенно неожиданно для противника прямой наводкой послали фашистам в амбразуры несколько фугасных, после чего там все смолкло. Бойцы успешно, без потерь пошли вперед.
Вся ночь на 1 мая и весь следующий день шел упорный бой и выкуривание фашистов из последних убежищ.
Утром 2 мая капитулировал остаток Берлинского гарнизона. Исполнявший обязанности начальника гарнизона генерал-майор артиллерии Вейдлинг написал приказ остаткам войск гарнизона прекратить бессмысленное сопротивление, сложить оружие и сдаться командованию Красной Армии. Полковник Глухов поручил мне довести этот приказ через политотделы дивизии на участке действий корпуса до еще не сдавшихся немецких солдат и офицеров. Исполнив приказ, я наблюдал как через некоторое время потянулись целые вереницы военнопленных.
Недалеко от Бранденбургских ворот, на улице Унтер ден Линден небольшая группа гитлеровцев в одном из зданий упорно продолжала сопротивляться. Наши саперы под прикрытием огня подползли к дому, подложили взрывчатку, раздался взрыв, похоронивший фашистов.
Выполнив задание своего начальника, я возвращался по улице Унтер ден Линден от Бранденбургских ворот, на которых уже развевалось красное знамя, гордо полыхавшее на ветру, возвещая победу. Горели дома и, по-видимому, там были гитлеровские склады боеприпасов, так как все сильнее и сильнее раздавались трескотня патронов и разрывы горящих снарядов, головки которых иногда долетали до нас. Ко мне подбежал майор Рошаков, схватил за руку и потащил в укрытие.
— Ты понимаешь, Ермуратский, как никогда раньше, я сейчас боюсь смерти. Чертовски боюсь. Ведь уже конец войны и вдруг погибнуть.
По улицам движутся части нашей славной армии-победительницы. Движутся для сосредоточения и приведения себя в порядок после трудных, но славных боев.
Война окончена, мы победили, а дел впереди еще много у нас. Начальник политотдела корпуса созвал политсостав и сказал, что через несколько дней в Берлин войдут наши союзники. Надо подтянуться, привести свой внешний вид в соответствие с достоинством победителя. Полковник Луконин попросил собрать материал для написания боевого пути дивизии. Часть этой работы выпала и на мою долю.
По счастливой случайности у меня до сих пор сохранился список награжденных бойцов 1038-го Кишиневского стрелкового полка, где командиром был полковник В. Н. Любко. За отличные боевые действия только в этом полку награждено орденами и медалями 107 бойцов — граждан Молдавской ССР, из них орденом Отечественной войны награждено 5 человек, Красной Звезды — 6 человек, Славы — 9 человек, медалью «За отвагу» — 71 человек, «За боевые заслуги»—16 человек. С некоторыми воинами-однополчанами я и ныне поддерживаю связь, они, как и в дни войны, на фронте мирного труда в авангарде активных строителей коммунистического общества. Несколько раз уже приходилось встречаться с Иваном Степановичем Суркичаном из села Колоница Криулянского района. Приятно видеть этого храброго воина, который не раз отражал своим пулеметным огнем попытки противника контратаковать нас. В уличных боях в Берлине 1 мая при штурме городской ратуши Сур кичан первым пересек улицу, ворвался в укрепленное здание,
