Михаил Басханов - «У ворот английского могущества». А. Е. Снесарев в Туркестане, 1899–1904.
В одном из писем к сестре Клавдии Снесарев упоминал, что в Ташкенте поселился вместе с офицером Григоровым. Генерального штаба подполковник Александр Михайлович Григоров перевелся на службу в штаб Туркестанского военного округа в январе 1901 г. и прибыл в Ташкент, когда Снесарев только что вернулся из командировки в Индию. Григоров закончил курсы языка индустани при штабе Туркестанского военного округа и получил известность благодаря своим военно-статистическим работам по Туркестанскому краю. В период совместной службы в Туркестане между Снесаревым и Григоровым сложились дружественные отношения, в переписке Снесарев часто называл его «мой товарищ». В письме к сестре Снесарев сообщал об отъезде из Ташкента на Памир: «С товарищем (Григоровым) при расставании чуть-чуть не разревелись: привычка и уставшие от работы нервы»[198].
В более поздний период Снесарев поддерживал товарищеские отношения с Григоровым, но в этих отношениях со стороны Снесарева больше созерцательности, некоего внешнего, стороннего наблюдения за жизнью человека, с которым его в молодости столкнула и сблизила судьба. В представлениях Снесарева Григоров был далек от идеального офицера и не наделен теми качествами, которые Снесареву были лично симпатичны. Неслучайно, когда до Снесарева дошла новость о побеге генерала Л. Г. Корнилова из плена, то он в письме к жене заметит: «Александру Михайловичу [Григорову] это и в голову бы не пришло». Григоров в это время был в германском плену, куда он попал в самом начале войны. Вместе с тем, Снесарев искренне переживал за своего товарища, который не только оказался в суровых условиях плена, но и переживал семейную драму. В письме к жене Снесарев замечал: «А Александра Михайловича – возвращусь к нему – жестоко жалко; он должен страдать особенно сильно. Ведь ему раньше всякий пустяк казался страшным ударом по самолюбию, часто он кричал прямо зря, что же он теперь чувствует и переживает, когда он в плену, о ходе войны знает из вражеских уст, когда он должен стоять в стороне от великих событий… а тут еще семейный обрыв или развал… это, действительно, тяжко»[199].
Представляется, что более тесные отношения с Григоровым имелись у тестя Снесарева, полковника В. Н. Зайцева. Эти дружеские отношения установились еще в период службы в Туркестане и продолжались довольно долго. Известно, что Зайцев как мог поддерживал Григорова в плену – переписывался с ним, отправлял посылки при посредничестве общества Красного Креста[200].
Другим знакомым А. Е. Снесарева по службе в Ташкенте был Генерального штаба капитан Анатолий Киприянович Келчевский – «мой товарищ по Туркестану», как он его называл. Снесарев хорошо знал Келчевского еще по учебе в НАГШ, был курсом на год старше Келчевского. Знакомство это было продолжено весной 1902 г., когда Келчевский прибыл в Туркестан на должность старшего адъютанта военной канцелярии начальника Амударьинского отдела, и продолжалось вплоть до их почти одновременного отъезда из края. В Первую мировую войну Келчевский проявил себя как способный и мужественный офицер, награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. и Георгиевским оружием. В период корниловского выступления в августе 1917 г. встал на сторону Керенского, за что получил чин генерал-лейтенанта и повышение на службе (командарм 9-й армии). В период Гражданской войны – на стороне белых. Во время ожесточенных боев за Царицын Снесарев и Келчевский воевали по разные стороны баррикад, почти в буквальном смысле этого слова, в отдельные дни их разделяли позиции и участки местности всего в несколько километров.
Среди ташкентских знакомых Снесарева был и Генерального штаба капитан Захарий Иванович Зайченко, которого он знал еще по учебе в академии Генерального штаба. Зайченко прибыл в Туркестан чуть позже Снесарева, в ноябре 1900 г., получив назначение на должность старшего адъютанта штаба 1-й Туркестанской казачьей дивизии. Зайченко сменил капитана Л. Г. Корнилова на посту офицера Генерального штаба при Российском Императорском Генеральном консульстве в Кашгаре (занимал должность в июле 1901 – сентябре 1902 г.). В период гражданской войны Зайченко перешел на сторону большевиков и периодически встречался с Снесаревым (письмо Снесарева к жене от 21 мая 1918 г.).
Дружеские отношения существовали у А. Е. Снесарева с Генерального штаба подполковником Иваном Константиновичем Серебренниковым. Их знакомство состоялось в конце зимы 1900 г. после возвращения Снесарева из Индии. Серебренников только что получил назначение на должность старшего адъютанта штаба Туркестанского военного округа. В период службы в штабе округа Серебренников закончил курсы языка индустани и был командирован в Индию. Пребывание в Индии и совместный интерес к изучению этой страны во многом способствовали сближению двух сослуживцев. Предположительно, Снесарев оказывал помощь Серебренникову при написании фундаментальной работы «Индо-британская армия» в плане указаний на источники и переводов с английского языка[201]. В период Гражданской войны Снесарев помог Серебренникову, оказавшемуся в трудной жизненной ситуации. В письме к жене (от 4 мая 1918 г.) Снесарев сообщал: «От Ив. Конст. Серебренникова получил письмо, в котором он просит взять себя. Оказывается, у него (как и у других офицеров Генерального штаба) нелады с военным руководителем… нашли, когда ссориться! Свою семью он год тому назад поместил в Сочи и почти с тех пор не имеет о них ни слуху, ни духу, а денег оставил им мало. Это его несказанно удручает. Война для него сложилась, видимо, очень неудачно и он сильно отстал». Снесарев при этом имеет в виду «отставание» Серебренникова в чинах и наградах: довольно низкий чин в конце войны (генерал-майор) и отсутствие георгиевских наград. С учетом событий Русской Смуты, повергнувшей в прах былые заслуги, чины и награды, разделение Снесаревым ее участников на «удачно» и «неудачно» закончивших войну выглядит несколько странным.
В Туркестане Снесарев был хорошо знаком с Генерального штаба подполковником Михаилом Владимировичем Грулевым, видной фигурой туркестанского сообщества офицеров Генерального штаба. Грулев обладал незаурядными способностями исследователя и литератора и пользовался в Ташкенте заслуженным авторитетом. Его основательная подготовка как офицера Генерального штаба и практическое знакомство с условиями двух восточных театров – дальневосточного и туркестанского, позволяли ему быстро ориентироваться в проблемных вопросах, связанных с изучением сопредельных стран, разрабатывать новые формы и способы сбора сведений о них. Грулев внес важный вклад в развитие туркестанского центра военного востоковедения, он ввел ряд инноваций в систему изучения сопредельных стран Востока. При Грулеве в штабе Туркестанского военного округа появилась практика закрытых докладов, готовившихся офицерами Генерального штаба по наиболее актуальным вопросам боевой подготовки, разведки, службы войск. Ему также принадлежит заслуга в создании такого важного военно-востоковедного органа, как «Сборник сведений касающихся стран сопредельных с Туркестанским военным округом» (СССТВО)[202]. Инновации Грулева во многом были возможны благодаря его личным отношениям с тогдашним командующим войсками округа генерал-лейтенантом С. М. Духовским, хорошо знавшим Грулева по совместной службе на Дальнем Востоке и инициировавшим его перевод на службу в Туркестан.
Снесарев не упоминал о Грулеве в переписке, относящейся к туркестанскому периоду службы. Роль Грулева в становлении Снесарева, как востоковеда, осталась незамеченной большинством исследователей туркестанского периода жизни Снесарева. В то же время именно Грулев, как никто другой в штабе Туркестанского военного округа, оказал большое влияние на формирование у Снесарева интереса к теме англо-русских отношений в Средней Азии. Именно Грулев выбрал Снесарева, как наиболее способного и перспективного офицера, для редактирования «Сборника сведений». По рекомендации Грулева Снесарев был принят в действительные члены Туркестанского отдела ИРГО, начал печататься в «Туркестанских ведомостях». Взгляды Снесарева начального периода службы в Туркестане, несомненно, испытали на себе интеллектуальное влияние Грулева, оно же чувствуется и в вопросах методологии исследовательской деятельности и даже в стиле работ, который больше напоминает хорошую публицистику, чем академический текст.
Грулев, подвергшийся опале за критику в русской печати печальных итогов русско-японской войны и послевоенных проблем в русской армии, был вынужден подать в отставку в 1912 г. Востоковедные работы Грулева оказались обойдены вниманием Снесарева и не получили его должной оценки. В императорский период Снесарев практически не использовал работы Грулева. Отрывочное упоминание о них содержится только в поздней работе А. Е. Снесарева «Афганистан» (М., 1921), бóльшей частью в библиографическом контексте. Снесарев в частности упоминает труд Грулева «Некоторые географико-статистические данные, относящиеся к участку Аму-дарьи между Чарджуем и Патта-Гиссаром»[203] и характеризует его как «чисто компилятивный и во многих отношениях не совершенный». Утверждение это безапелляционно и совсем не соответствует содержанию работы. Она представляет собой добротное географическое, статистическое и этнографическое исследование района Амударьи, составленное Грулевым на основе собственных исследований, проведенных во время полевой поездки офицеров Генерального штаба округа в 1898 г. Работа представляет собой лучший продукт географической литературы по р. Амударье из имевшихся на то время.
