Леонид Млечин - 10 вождей. От Ленина до Путина
За кулисами перестройки продолжалась прежняя чекистская жизнь. И Горбачев знал об этом. Не только знал, но и принимал активное участие, как генсек, в руководстве этим ведомством. По-прежнему основной костяк кадров в КГБ утверждался в ЦК. Например, политбюро дало добро направлению в «органы» в течение 1986–1990 годов многих специалистов из самых различных сфер, министерств и ведомств. Особенно большое пополнение шло за счет Министерства высшего и среднего специального образования, Министерства обороны, специализированных НИИ, КБ, военно-учебных заведений. Партия сама, непосредственно, растила кадры спецслужб.
За семь десятилетий господства большевиков страна привыкла к их фарисейству: когда говорили одно, думали другое, а делали третье. Поэтому любые демократические проявления нового лидера большей частью общества воспринимались как неожиданное откровение, государственная незаурядность, способность к мессианству. И нужно сказать, генсек во многом не обманывал ожиданий. Когда Генеральный прокурор СССР В.И. Теребилов написал записку в ЦК с предложением сократить «использование» высшей меры наказания (отказаться от применения ее к женщинам, лицам 18–20 лет и т. д.), то Горбачев решительно поддержал его. На полях записки генсек откликнулся на поставленные вопросы так:
«Мы недавно решили вопрос о расширении практики помилования осужденных с заменой смертной казни лишением свободы на 20 лет. Это было сделано правильно. В записке тов. Теребилова В.И. данный вопрос ставится шире: нужно ли нам сохранять в законодательстве много составов преступлений, за которые предусматривается смертная казнь? Обменяемся на политбюро.
Горбачев. 26. 05. 86»{1080}.
Горбачев прекрасно понимал, что главный враг перестройки – сама партия, но без нее сейчас нельзя ничего сделать, ведь именно партия и начала косметический ремонт Системы. Тем не менее генсек никак не хотел «добровольно» отказаться от 6-й статьи Конституции СССР. Она начиналась так: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза»{1081}.
Политбюро несколько раз обсуждало вопрос: как сохранить статью? Все понимали, что это не удастся, но надеялись… Ведь от власти добровольно отказаться так трудно!
Горбачев 20 ноября 1989 года заявил: «Придется сражаться за пункт 6-й Конституции… Надо придерживаться тезиса – это не пожарный вопрос, это не чрезвычайка…»{1082}
Через пару недель генсек вновь предложил путь затягивания, откладывания в долгий ящик этого кардинального вопроса. Мол, скажем на Втором съезде депутатов СССР: «Впереди съезд партии. Мы там обсудим и внесем предложение» (о 6-й статье. – Д.В.). Добавив при этом: «Партия держится не на 6-й статье, а на своей реальной политике и действиях…»{1083}
Выдающийся политик отступал медленно, пытаясь зацепиться за любую мало-мальскую позицию для безнадежной обороны.
Подобные шаги и действия Горбачева говорят о том, что перед нами, возможно, один из последних коммунистических «романтиков», человек, поверивший в возможность построения социализма с человеческим лицом, возможность сохранения ленинской системы после ее «обновления». Зденек Млынарж, один из видных авторов «пражской весны», учился вместе с Горбачевым в Московском университете. В его публикациях, появившихся, уже когда на мировом небосклоне ярко засияла звезда Горбачева, встречается мысль: новый советский лидер верил в то, что социализм можно освободить от деформаций, привнесенных в него Сталиным. Социализм можно сделать гуманным…
Такова еще одна парадоксальная грань Горбачева: будучи убежденным коммунистом, ленинцем, он верил в возможность максимальной демократизации ленинской системы. Но демократизации коммунистической. Даже когда была отменена печально известная 6-я статья Конституции СССР, Горбачев делал все возможное для сохранения господствующего влияния КПСС в обществе. Состоялось несколько заседаний политбюро, совещаний в ЦК, обсуждавших, как сохранить привычную роль КПСС в изменившихся условиях. Было принято специальное постановление «О некоторых мерах по правовому обеспечению жизнедеятельности партии». Многие общенародные объекты оформили как партийную собственность: типографии, архивы, библиотеки, санатории. Глухо упомянули и о финансировании деятельности КПСС{1084}. Думаю, именно к этой области относится загадочная проблема «денег партии», разобраться в которой оказались не в состоянии новые демократические власти. Партия без шума готовилась действовать в новых условиях. Убежден, что партии удалось найти «новую жизнь» очень крупным суммам денег здесь, в России, и за рубежом. И не напрасно. В 1995 году, например, когда демократические силы имеют считаное число изданий, которые можно пересчитать по пальцам одной руки, у коммунистических организаций в России более 100 центральных и провинциальных газет…
Так КПСС готовилась жить в «демократическом обществе».
В своей программной статье «Социалистическая идея и революционная перестройка», появившейся в конце 1989 года, Горбачев признает, что «у нас обычно негативное отношение вызывал даже сам термин «демократический социализм», отождествлявшийся с выражением реформистской, оппортунистической линии в социалистическом движении». Однако Горбачев, российский Дон-Кихот Ставропольский, упрямо утверждает, что с помощью перестройки мы создаем «не только гуманный, но и демократический социализм»{1085}.
По сути, Горбачев признает, что является выразителем реформизма и оппортунизма в социалистическом движении. Для этого заявления на пороге 1990 года уже не нужно было много мужества.
Не знаю, убедился ли сегодня Михаил Сергеевич в том, что синтез демократии и коммунизма возможен только в речах, статьях, внешне красивых теоретических концепциях. Пока эта утопическая идея не реализована нигде. Коммунизм и демократия несовместимы. Одно время на российских съездах народных депутатов в начале 90-х годов возникла фракция «Коммунисты за демократию». Но скоро она тихо умерла. Коммунизм и демократию синтезировать оказалось невозможно. Не смог воплотить эту идею в жизнь и Горбачев. Однако желающих построить, создать вечный двигатель коммунистической идеи едва ли намного уменьшилось. Правда, сегодня уже мало осталось тех, кто для достижения «лучезарной» цели, говоря словами Маяковского, готовы «загнать клячу истории»…
«Суть Горбачева как лидера, – говорится в журнале «Проблемы Восточной Европы», – формулируется достаточно просто или, если хотите, достаточно сложно: человек, убивший коммунизм, был верующим коммунистом»{1086}. Даже на XXVIII съезде КПСС, состоявшемся летом 1990 года, в программном заявлении «К гуманному, демократическому социализму», где есть немало новых, верных положений, был тезис, который все сразу обесценивал: «КПСС является партией социалистического выбора и коммунистической перспективы»{1087}. Со старым ленинским коммунистическим хламом никак не могли расстаться. На этом съезде, к слову сказать, я был в проекте списка программной комиссии, но, когда перешли к голосованию по каждой кандидатуре, мою фамилию вычеркнуло ортодоксальное большинство.
