Фаддей Булгарин - Воспоминания

19

Дигнитарской фамилию почиталась та, в которой были члены, облеченные в высшие придворные и государственные звания и кавалеры Белого Орла (Dignitaire, dignitarz).

20

Гимназисты сидели отдельно в классах и в столовой зале, имели особый угол в спальне, и когда весь корпус получил мундиры, они носили зеленые фраки и того же цвета камзолы и нижнее платье. Сперва они имели треугольные шляпы, а потом картузы. Гимназистов выпускали из корпуса офицерскими чинами в статскую службу, а лучших определяли учителями в средние и нижние классы в кадетские корпуса.

21

Запиской называлась в корпусе отметка учителя о ленивых или шалунах. Списав их имена, учитель передавал записку, в малолетном отделении, дежурной надзирательнице, а в ротах дежурному офицеру, и по этой записке кадеты наказывались.

22

Вержетом назывались передние волосы, поднятые вверх прической.

23

Где кадеты умывались.

24

Он даже и скончался в доме князя Михаила Семеновича Воронцова, где лет двадцать имел квартиру, без всякой платы.

25

Где ныне проезд на Певческий мост.

26

Женившемся потом на дочери Демута, содержателя знаменитой гостиницы, которая и поныне существует.

27

Он был после командиром лубенского гусарского полка.

28

Известный русский прозаик, бывший при воспитании их императорских высочеств великих князей.

29

Тогда кадеты присягали, потому что считались в службе.

30

Бывший потом попечителем Казанского университета, человек, который войдет в историю России XIX века.

31

По особенному случаю эта трость — палица, досталась мне, и хранится у меня.

32

Бывшего потом генерал-поручиком и директором 2-го кадетского (прежнего инженерного) корпуса.

33

Скончавшегося в чине действ, тайного советника, и оказавшего большие услуги государству.

34

В обыкновенном разговорном языке говорится: посвящение или рукоположение в архиерея.

35

Первая рота, гренадерская, была самая меньшая. Из гренадерской роты переводили во вторую роту (которой тогда командовал подполковник Никита Васильевич Арсеньев), и в третью роту майора Ранефта. Из третьей роты переводили в пятую, а из второй в четвертую, которой командовал полковник Готовцев, а капитаном был Михаил Степанович Перский, бывший потом инспектором классов и директором корпуса. В последствии (уже без меня) четвертая рота названа первой и гренадерской. Из четвертой и пятой роты выпускали в офицеры.

36

В оригинале написано, естественно «индейский», но в данном случае точность вредила бы ясности изложения… — Изд.

37

Так было во всех немецких войсках, и теперь, в обыкновенном разговорном немецком языке и в шведском, полковые музыканты называются кларнетистами.

38

См. Стихотворения Дениса Давыдова Москва. 1832 год. Но лучшее в этом роде не напечатано и осталось в памяти старых воинов. Кто не знает, например, этих стихов:

Гусары, братцы, удальцы,

Рубаки, — черт мою взял душу!

Я с вами, братцы, молодцы,

Я с вами черта не потрушу!

Лишь только дайте мне стакан,

Позвольте выпить по порядку,

Тогда, лоханка — океан!

Француза по щеке, как… и проч.

39

Бурш — лихой немецкий студент, повеса и забияка.

40

Так, в старину, кавалеристы называли статских или неслужащих, как говорят теперь: фрачников.

41

Немецкие студенты называют филистерами всех не принадлежащих к званию студентскому. Слово филистер происходит от филистимлян, т. е. народа проклятого, преданного в жертву народу избранному.

42

Тогда не было мундирных сюртуков.

43

Головнин, в чине лейтенанта, командовал шлюпом «Диана», и совершил на нем плаванье вокруг Света. Рикорд, также лейтенант, находился под его начальством. По выступлении в море «Дианы», открылась война с Англией, и «Диану» хотели задержать на мысе Доброй Надежды. Но Головнину удалось уйти. Это избавление принадлежит к блистательным подвигам нашего флота. Прибыв на Камчатку, Головнин должен был ожидать мира с Англией, для возвращения в Европу, и чтобы не терять напрасно времени, занялся описанием и измерением Курильских островов, и по соседству зашел на японский остров Кунашир. Японские начальники притворились приязненными, и пригласили Головнина к обеду. Лишь только он вошел в ставку губернатора, Головнина и бывших с ним русских окружили, связали, повлекли в город, и посадили в тюрьму. Это была месть за подвиги Хвостова и Давыдова. Головнин провел три года в тяжкой неволе, пока наконец другу его, П. И. Рикорду, не удалось спасти его. Все это описано в Путешествии П. И. Рикорда. Прилагаю отрывки из письма Головнина к Рикорду из плена. Это сообщил мне почтенный и многолюбимый мною П. И. Рикорд. Головнину запрещено было писать в тюрьме. Он предложил написать «Русскую грамматику» для японцев, и ему дали бумагу и чернила. Чтобы скрыть от шпиона, находившегося с ним в тюрьме, что он пишет письма, Головнин на каждом листике надписывал части речи: имя, местоимение, и т. д.

44

Не тому Домбровскому, который командовал польскими легионами во Франции.

45

Тогда вся русская армия, кавалерия и пехота, в мирное время разделена была на инспекции.

46

Полковника графа Андрея Ивановича Гудовича (сына фельдмаршала) командиром лейб-эскадрона; командирами других эскадронов: майора Мезенцова, полковника Перича, полковника графа Мантейфеля, полковника Будаева, полковника Бибикова, полковника Чаликова и майора Раутенфельда. Ротмистры Лорер (Александр Иванович), Ганнеман и Десимон назначены были командовать эскадронами: командирским, полковников Чаликова и графа Мантейфеля. Здесь я должен припомнить, что армейские полки легкой кавалерии состояли тогда из десяти действующих и одиннадцатого запасного эскадрона, и что полк разделялся на два батальона. В гвардии все полки легкой и тяжелой конницы были в пять эскадронов действующих, с шестым запасным эскадроном.