Борис Минаев - Ельцин

Но что же он проиграл?

Проиграл, как мне кажется, прежде всего инициативу. С этой точки для Ельцина начался «обратный отсчет» — выборы надвигались, а на посту премьера находился временный, компромиссный, вынужденный Примаков.

Проиграл Ельцин и Черномырдина. «Своего», надежного премьера. В этой новой ситуации, после дефолта, Черномырдин рассматривался им уже как преемник на президентских выборах 2000 года. Человек, который выводит страну из кризиса, имеет совсем другой потенциал. Так рассуждал Ельцин.

Однако поначалу «коалиционное правительство» и премьерство Примакова не давало Ельцину серьезных предпосылок для тревоги.

Кабинет министров, в котором роль главного экономиста играл Юрий Маслюков, вел себя осторожно, грамотно, не делая резких шагов. Характерная деталь — Примаков с самого начала пригласил на роль вице-премьера Сергея Кириенко. Это был ритуальный жест (Примаков почти наверняка знал, что Кириенко откажется), но важный.

Примаков тем самым обозначил преемственность экономического курса правительства.

Евгений Максимович работал с Ельциным давно, начиная с 1991 года. В дни августовского путча два известных «горбачевца», Примаков и Вольский, вовремя выступили с публичным заявлением, в котором осудили действия ГКЧП.

Осенью 91-го, меняя команду Горбачева, Ельцин предложил Евгению Максимовичу возглавить Службу внешней разведки (бывшее Первое главное управление КГБ).

Кадровые разведчики поддержали кандидатуру Примакова (Ельцин не просто утвердил его на этот пост, а предложил коллегии СВР проголосовать кандидатуру нового руководителя). Хотя сам Евгений Максимович кадровым разведчиком не являлся, но был знаком, что называется, «со спецификой работы», много путешествуя по арабскому Востоку, выполняя важнейшие секретные поручения, как и другие зарубежные корреспонденты газеты «Правда».

Вот как сам Примаков пишет об этом в своей книге: «Проработав в газете “Правда” три года, я был назначен собственным корреспондентом этой газеты на Ближнем Востоке, с постоянным пребыванием в Каире. “Правда” — орган ЦК КПСС, и будучи ее корреспондентом, впервые начал выполнять ответственные поручения Центрального Комитета, Политбюро ЦК. Некоторые из них оформлялись в Особую папку, к которой мало кто имел доступ. В ней формулировалась задача, назывались исполнители. Как правило, меры безопасности и связь поручалось обеспечивать КГБ».

…Однако думаю, разведчики оценили и другое — по натуре он был очень спокойный, выдержанный, компромиссный человек.

Сменив Андрея Козырева на посту министра иностранных дел, Примаков и здесь проявил свои лучшие качества — хладнокровие и профессионализм.

Это был человек понятный и хорошо знакомый Ельцину, как тип руководителя, советского руководителя, который знает правила игры и пунктуально их выполняет. Кроме того, у Примакова очень хорошая человеческая репутация. Честен. Не склонен к интригам. Умеет расположить к себе. Умен…

«Секрет Примакова, как говорили, состоит в том, что в его речах все слышали то, что хотят услышать. Либерально настроенные граждане — обещание рыночных реформ и свобод. Коммунисты — государственное регулирование и контроль.

И верно. Некая двусмысленность постоянно присутствовала в высказываниях Примакова.

Он рассуждал о необходимости чрезвычайных мер, но тут же замечал, что это отнюдь не введение чрезвычайного положения. Обещал “круто взять курс на то, чтобы продолжить движение к демократии, к реформе общества, к строительству многоукладной экономики, плюрализму политической жизни”. И тут же бросал фразу:

“Мы не можем идти дальше, рассчитывая, что всё решит рыночная стихия”», — пишет Леонид Млечин в биографии Примакова.

Примаков прекрасно осознавал роль своего правительства в новой политической конструкции. Дума поддерживала абсолютно любые его начинания. И правительство, поначалу сильно упиравшее на роль «государственного регулирования», неожиданно оказалось довольно либеральным.

«Видно было, с каким уважением пожимал Примакову руку Геннадий Зюганов, — пишет Леонид Млечин. — Коммунистам никак нельзя было отправлять правительство Примакова в отставку отказом проголосовать за бюджет…

Это был самый жесткий бюджет за все последние годы. Он прежде всего означал резкое сокращение расходов на социальные нужды. Министр экономики Андрей Шаповальянц прямо сказал об этом депутатам:

“Прогнозируемый рост инфляции и величина доходов федерального бюджета не позволят в 1999 году обеспечить стабилизацию жизни населения на уровне предыдущего года”».

На человеческом языке это означало — правительство призывает «затянуть пояса». Жить скромнее. Жить экономнее.

Этот призыв был воспринят и услышан.

Но что самое главное — была пройдена самая острая фаза кризиса. Начиная с 1999 года российская экономика проявила тенденции к устойчивому росту. Это было следствием целого ряда объективных факторов. Но «сдержанность и умеренность» кабинета (кстати, многие кириенковские министры остались на своих местах) сыграли тут не последнюю роль.

Примаков поначалу очень осторожно общался с Ельциным. Фраза о том, что «вместе доработаем и вместе уйдем в 2000 году», обрастала новыми подробностями, Примаков продолжал говорить о том, как они с президентом будут на пенсии вместе ходить на рыбалку. Участливо и много говорил о здоровье. О своем в том числе — как и Ельцин, пожилой Примаков страдал набором хронических болячек, его мучили боли в спине и в ногах…

Однако не прошло и двух-трех месяцев, как политическая ситуация в стране начала быстро меняться.

Одним из первых тревожных звонков был законопроект депутата-коммуниста Виктора Илюхина «о состоянии здоровья президента Российской Федерации Ельцина Б. Н.».

Илюхин не в первый раз вносил подобное предложение, предлагая учредить государственную комиссию, обследовать Ельцина и отправить его в отставку в силу физической недееспособности.

Но в начале 1999 года эти угрозы прозвучали неожиданно мрачно и остро. Коммунисты при премьере Примакове расправили плечи, почувствовали реальную силу.

Было видно, что депутаты всерьез считают: полнота власти уже не принадлежит президенту и он доживает на своем посту последние месяцы. С антисемитскими заявлениями выступил генерал Макашов, тоже депутат Госдумы от компартии, его злобные речи о «жидах» в Кремле и на телевидении не вызвали в Думе никакого протеста, напротив, Макашова начали защищать его коллеги-депутаты. Новый директор ФСБ Владимир Путин публично осудил «любые формы экстремизма». Но по накалу страстей в Госдуме было видно — ситуация не просто изменилась, она переменилась разительно.