Бенедикт Сарнов - Феномен Солженицына

(Там же. Стр. 467)

Как мы теперь уже знаем, в этом своём спуске по «лестнице Соловьёва» со ступени на ступень Солженицын не миновал и ту, что всегда была непременным атрибутом «национального самообожания»: я имею в виду антисемитизм, который кто-то (не могу сейчас вспомнить, кто – то ли Юлиан Тувим, то ли Эренбург) – назвал международным языком фашизма.

Но и это была ещё не последняя ступень.

Последнюю ступень этого нисхождения отцу Александру отразить было уже не дано.

Но он её предвидел. Во всяком случае – предчувствовал.

Великий понедельник, 16 апреля 1979

...Задаю себе мучительный вопрос: будут ли ещё Солженицына читать? Для меня несомненно, что он трудный писатель, и это значит – не для современного читателя, особенно русского. Не окажется ли он, не оказался ли уже в некоей пустыне? О нем всегда говорят в прошлом, словно «дело» его уже сделано, а многотомный роман из истории России – вроде как блажь...

Среда, 31 октября 1979

Мой вопрос, то есть для меня интересный и бесконечно важный: неужели мы ошиблись в Солженицыне, неужели моё «чтение» его... – просто ошибка?.. Сейчас начнётся гвалт. Но он не снимает вопроса и не разрешает его. (Там же. Стр. 487)

Теперь этот проклятый вопрос, кажется, уже разрешился.

Оскудением и даже полным вырождением художественного дара, даже выдающегося, нас не удивишь. Достаточно вспомнить «Хлеб» и «Рассказы Ивана Сударева» А. Н. Толстого. Трудно поверить, что эти книги написала та же рука, что «Ибикус», «Детство Никиты» и «Петр Первый». А ведь художественный дар Алексея Николаевича был поярче солженицынского.

Можно вспомнить в этой связи имена и других советских классиков (классиков не только по официальной советской табели о рангах, но, – в пору их славы – и по гамбургскому счёту): Константина Федина, Леонида Леонова, Леонида Соболева.

Особенно тут впечатляет писательская судьба К. Федина, широко известная история, приключившаяся с его последним романом – «Костёр». Кому-то понадобилась (очевидно, для документа о выдвижении этого романа на Госпремию, может быть, даже Ленинскую) какая-то из него цитата. Но никто из тех, к кому с этим обращались, найти нужный текст не мог. По той простой причине, что этот роман не читал. Тогда решили с этим обратиться в редакцию «Нового мира», где этот роман печатался. И тут выяснилось, что и в редакции этот роман тоже никто не читал – ни члены редколлегии, ни заведующий отделом прозы, ни редакторы, которые обязаны были его читать по долгу службы. Причина была понятна. Читательской потребности ознакомиться с этим выдающимся произведением классика, за которым уже прочно закрепились тогда две клички: «Чучело орла» и «Комиссар собственной безопасности», ни у кого не возникло. А читать его по долгу службы ни у кого из них никакой надобности не было, поскольку редактировать (править) текст классика им все равно никто бы не позволил. В общем, вышло так, что даже и тут, в журнале, где этот роман печатался, его прочли ТОЛЬКО КОРРЕКТОРЫ.

Боюсь, что нечто подобное произошло и с солженицынским «Красным Колесом». Во всяком случае, даже среди самых горячих и ревностных поклонников Александра Исаевича я не встретил ни одного, который пытался бы меня уверить, что прочёл все двадцать (или сколько их там было написано и издано?) томов этого его сочинения.

Впрочем, один, кажется, все-таки прочел. И не только прочел, но даже посвятил ему специальное исследование, объясняющее смысл, художественное, историческое и всякое иное значение этой грандиозной солженицынской эпопеи.

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса».

Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

(Андрей Немзер. «Красное Колесо» Александра Солженицына. Опыт прочтения. М. 2010. Аннотация)

Что говорить, написано красиво. Но сути дела это, к сожалению не меняет. Совершенно очевидно, что, вопреки надеждам Льва Лосева, до Москвы солженицынское «Красное Колесо» не доехало и будущего России не изменило.

А с точки зрения читателя это был полный провал.

Но это было ещё не самое скверное из того, что случилось с Александром Исаевичем после его возвращения на родину.

5 июня 2007 года президент России Владимир Путин подписал указ о награждении Александра Солженицына Государственной премией РФ «За выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности». И сразу начались споры, догадки, предположения: как поступит Александр Исаевич? Примет эту награду или откажется от неё, так же как девять лет назад отказался принять от Первого президента России Б. Н. Ельцина орден Андрея Первозванного.

Все, в чьих глазах моральный авторитет Солженицына был ещё довольно высок, полагали, что не примет. И даже подробно объясняли, почему он ни в коем случае не должен эту премию принимать.

Что делать Солженицыну: принять награду или отказаться?

Не знаю, как вам, а мне этот путинский жест совсем не нравится. Не верю я, что Путин действительно высоко почитает Александра Исаевича и вообще понимает, кто такой Солженицын. Не может он понимать, что значил Солженицын для тех людей в Советском Союзе, которые в 70–80-е годы находились по другую сторону баррикад от чекиста Владимира Путина. Я говорю о тех, кого сажали в лагеря за хранение и распространение самиздатских и тамиздатских книг Солженицына, о тех, кто получал сроки и за подписание писем в его защиту. Арестовывали этих людей и допрашивали коллеги Владимира Путина. И вот поэтому мне совсем не хочется, чтобы он вручал Госпремию Солженицыну.