Кирилл Москаленко - На Юго-Западном направлении, 1943-1945, Воспоминания командарма (Книга II)

Об ошибочности такой точки зрения Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: "Так, Ставка и Генштаб считали, что наиболее сильную группировку противник создает в районе Орла для действий против Центрального фронта. На самом деле более сильной оказалась группировка против Воронежского фронта... Этим в значительной степени и объясняется то, что Центральный фронт легче справился с отражением наступления противника, чем Воронежский фронт"{48}.

Считаю себя обязанным дополнить сказанное им по данному вопросу. Тем более, что при рассмотрении его обычно имеют в виду тот факт, что командование Воронежского фронта, включив 50-километровую полосу 40-й армии в участок вероятного наступления врага, лишило себя возможности создать более плотную оборону в полосах 6-й и 7-й гвардейских армий.

Такое предположение ошибочно по целому ряду причин.

Оценивая возможное направление удара противника, командование Воронежского фронта, конечно, учитывало, что кратчайший и наиболее удобный путь к Курску, куда стремился враг, лежал вдоль шоссе через Обоянь. И именно данное направление было прикрыто особенно прочно.

Но мог ли командующий фронтом ограничиться этим? Прав ли был бы он, сделав заключение, что немецко-фашистское командование изберет кратчайшее направление, хотя оно несомненно знает о подготовленной здесь наиболее прочной обороне? Ответ на эти вопросы может быть только отрицательным. Тем более, что фашистские танковые группировки, встречая упорное сопротивление, всегда отказывались от лобовых атак и искали обходных путей.

Вот почему командование Воронежского фронта не ограничилось созданием весьма прочной обороны в полосе только 6-й гвардейской армии и сосредоточением здесь мощных средств усиления, а также 1-й танковой армии - второго эшелона фронта. Наряду с этим оно приняло необходимые, диктуемые обстановкой меры по организации отпора возможным попыткам врага прорвать оборону справа или слева от кратчайшего направления, т. е. в полосах 40-й и 7-й гвардейской армий.

И обоснованность этих мер ни в малейшей степени не уменьшается тем, что противник все же решил наступать на Курск вдоль шоссе.

Во-первых, это произошло в связи с появлением нового фактора - переоценки противником наличия в составе его ударной группировки большого количества тяжелых танков "пантера", "тигр" и мощных самоходно-артиллерийских установок "фердинанд". Немецко-фашистское командование считало их неуязвимыми и потому, изменив своей обычной тактике, решилось наступать на участке с самой прочной обороной. Тем самым оно рассчитывало не только прорваться к Курску на кратчайшем направлении, но и отрезать при этом возможно большую часть войск двух наших фронтов, в том числе и 40-ю армию.

Во-вторых, не следует забывать, что сосредоточение наибольших сил и средств в полосе 6-й гвардейской армии как раз и подтверждает правильность оценки командования фронта, ожидавшего главного удара именно там, где он и был нанесен. Что же Касается полосы 40-й армии, то сосредоточенные здесь войска и средства усиления предназначались не только для обороны на случай обходного движения врага, но и для контрудара в юго-восточном направлении.

Такой контрудар был нами спланирован еще в период подготовки обороны. Предусматривалось, что он будет нанесен после перехода противника в наступление против 6-й гвардейской армии: Нацеленный на Черкасское, т. е. под основание предполагаемого прорыва, он мог сыграть важную роль при разгроме наступавшей вражеской группировки.

Наш план был одобрен Н. Ф. Ватутиным, и мы тщательно подготовились к его осуществлению в том случае, если оправдается предположения о намерении противника наступать левее нашей полосы. Когда же 5 июля именно так и получилось, я отдал распоряжение дивизиям второго эшелона, танковым бригадам и частям усиления сосредоточиться на левом фланге армии и быть в готовности к нанесению контрудара.

Осуществить намеченное не удалось лишь потому, что обстановка потребовала переброски значительной части сил 40-й армии в полосу прорыва, т. е. на участок 6-й гвардейской армии. С 6 по 8 июля мы по приказанию командующего фронтом направили туда три стрелковые дивизии - 184, 219 и 309-ю, две танковые и две артиллерийские бригады, два танковых, самоходный, гаубичный, четыре истребительно-противотанковых и два гвардейских минометных полка. Им выпала высокая честь совместно с войсками 6-й гвардейской и 1-й танковой армий остановить наступление вражеской группировки, разгромить и отбросить ее в исходное положение.

Таким образом, большая часть сил 40-й армии по существу послужила для командования фронта крупным резервом, которым можно было в максимально короткие сроки маневрировать непосредственно на поле боя, направляя его на наиболее угрожаемые участки. Примером тому могут служить боевые действия 309-й стрелковой дивизии под командованием полковника Д. Ф. Дремина и 86-й танковой бригады под командованием полковника В. С. Агафонова.

Как известно, наиболее яростную попытку прорваться к Обояни противник предпринял 9 июля. В тот день, как я уже говорил, он бросил в атаку на узком участке фронта до 500 танков. Фашистское командование создало здесь небывалую плотность танков. Если в среднем она составляла до 50 на 1 км фронта, то на отдельных участках превышала 100. Кроме того, в район боевых действий были брошены крупные силы авиации, сделавшие за день свыше 1500 самолето-вылетов.

Командование фронта своевременно вскрыло намерения врага и в свою очередь создало на этом направлении сильную группировку артиллерии, танков и основных сил 2-й воздушной армии. В числе других войск сюда и были переброшены 309-я стрелковая дивизия, усиленная 869-м и 1244-м истребительно-противотанковыми полками, и 86-я танковая бригада. Уже утром 9 июля они с ходу встали в оборону в районе к югу от развилки дорог, идущих из Обояни на Белгород и на Ивню, за боевыми порядками 31-го танкового корпуса и 51-й гвардейской стрелковой дивизии.

Главный удар противник нанес вдоль шоссе в районе Новоселовки, на участке двух последних соединений и оборонявшихся правее 3-го механизированного корпуса и 67-й гвардейской стрелковой дивизии. К середине дня гитлеровцам удалось прорвать фронт обороны; 3-й механизированный корпус генерала С. М. Кривошеина, а также 31-й танковый корпус генерала Д. X. Черниенко и 51-я гвардейская стрелковая дивизия полковника Н. Т. Таварткиладзе отошли за боевые порядки 309-й стрелковой дивизии.

Вместе с ними она и приняла на себя последующие удары врага. Ее 959-й стрелковый полк, будучи атакован, оказался несколько оттесненным на север. Но опытный командир полка полковник Ф. Г. Мащенко, не однажды за время войны побывавший в опасной обстановке, тут же организовал контратаку. После ожесточенного боя противник, понеся потери, был отброшен в исходное положение.