Александр Андреев - Симон Петлюра. «Я родился в Полтаве и я верю в украинскую государственность...»

Да здравствует мир между народами!

От имени Совета Народных Комиссаров:

Председатель Совнаркома В.Ульянов (Ленин).

Нарком по иностранным делам Г.Чичерин.

Нарком по военным делам Л.Троцкий».

В.Винниченко подал в отставку и уехал за границу. С 11 февраля 1919 года во главе Директории встал Симон Петлюра, сказавший в своей речи:

«Между царской Россией и теперешней коммунистической для нас нет разницы, потому что они обе представляют собой только разные формы московской деспотии и империализма. Идеал украинской державности не может быть втиснут в узкие рамки федерации, конфедерации, тем более автономии, ни с Россией, ни с кем-нибудь».

Сохранился доклад, прочитанный 24 февраля 1919 года в Москве создателем Рабоче-крестьянской Красной Армии Л.Троцким, ярко описавшим ситуацию на фронтах Гражданской войны в один из переломных моментов истории:

«Полное освобождение трудящихся их собственным вооруженным усилием есть та высоконравственная мысль, которая заложена в самый фундамент нашей армии.

Грозная опасность обнаружилась перед нами во весь рост поздним летом 1918 года. На западе была захвачена немцами территория не только Польши, Литвы, Латвии, но и Белоруссии, значительная часть Великороссии находилась под пятой германского милитаризма; Псков был в немецких руках. Украина стала Австро-Германской колонией. На востоке прошлым летом 1918 года началось восстание чехословаков. Оно было организовано французами, англичанами, но вместе с тем немцы через своих представителей открыто говорили, что если это восстание будет приближаться к Москве с востока, то немцы будут приближаться к Москве с запада, со стороны Орши и Пскова: мы оказались буквально между молотом германского и наковальней англо-французского империализма. На севере у нас летом был захвачен англо-французами Мурманск и Архангельск с угрозой продвижения на Вологду. В Ярославле разыгралось восстание белогвардейцев, чтобы дать возможность союзным войскам через Вологду и Ярославль соединиться с чехо-словаками и белогвардейцами на Волге через Вятку, Нижний, Казань, Пермь. На юге, на Дону, развернулось восстание руководимое Красновым. Фронт наш с самого начала угрожал превратиться в кольцо, которое должно было сжиматься все теснее и теснее вокруг Москвы, сердца Советской России.

Под ударами наших врагов, несмотря на то, что у нас был, пожалуй, некоторый перевес сил, мы отступали, нередко панически, потому что на той стороне был перевес выучки, дрессировки, знания, перевес бешенства и ненависти лишенных собственности собственников против рабоче-крестьянской армии. Наконец, там был огромный перевес, состоящий в том, что мы оборонялись, а они наступали, причем они имели возможность выбирать наиболее уязвимое месть у нас, они выбирали на советской территории место, которое сами намечали. У нас было теоретическое преимущество, что мы из центра действуем по внутренним операционным линиям, по радиусам. В силу своей разбросанности, наши враги действовали и действуют в разных местах не сплошным фронтом, но ударными группами. Мы же были вынуждены логикой вещей построить постепенно сплошной фронт, и теперь наш фронт имеет протяжение в 8 000 верст.

В центре страны нам было необходимо сосредоточить крупные силы, чтобы по радиусам перебрасывать их туда, где потребуется в данный момент. Но чтобы иметь возможность целесообразно распоряжаться своей военной силой, в каждый момент, для этого нужно было уничтожить раз и навсегда кустарничество в виде самостоятельных отрядов. Правда, они скоро стали называть себя полками и дивизиями. Существовало, однако, только название дивизии, но дивизии не было, а были партизанские отряды, не признававшие централизованного командования сверху, а действовавшие по инициативе собственных атаманов или вождей. Эти отряды в прошлом имели большие заслуги в борьбе с русской буржуазией, с контрреволюцией, они проявили большой героизм, имели вождей, которые в малой партизанской войне обнаружили известные таланты и боевые качества, по крайней мере, некоторые из них. Отсюда их сомнение, преувеличенное доверие к себе и преувеличенное недоверие к команде сверху, к тем, кто хочет руководить: не подведут ли, не обманут ли?

Потребовались жестокие опыты поражений при действиях наших партизан против немцев и на других фронтах, потребовалась идейная борьба, потребовались репрессии сверху, чтобы заставить кое-кого из новых командиров понять, что армия есть централизованный организм, что выполнение приказов сверху является необходимым залогом единства действий. Только после этого начались успехи: мы очистили Волгу и стали продвигаться на Урал.

Требовалось перевоспитание командного состава, который набирался у нас из трех источников. Мобилизованы были командиры из среды старого кадрового офицерства, и мы имеем уже новых командиров партизанского воспитания, наконец, мы получили красных офицеров. На первых порах им не хватало опыта, поэтому они могли занимать только низшие командные посты, в лучшем случае взводного, в самых редких случаях ротного командира.

Тысячи и тысячи начальников и командиров, низших, средних и высших, вышли из среды старых кадровых офицеров, и на наших новых фронтах доблестно и самоотверженно боролись наряду с красноармейцами.

Командирам неопытным или не твердым в политическом отношении огромную помощь оказывают комиссары. Также обстоит дело и с дивизиями. Во главе одной дивизии стоит бывший солдат, а рядом командует бывший полковник генерального штаба, и между ними превосходные отношения и взаимное уважение, потому что совместно проливаемая кровь есть тесная спайка, которая только может быть.

На самой работе честные и способные поднялись наверх, а прохвосты, уличенные, были расстреляны. Среди партизан лучшие элементы убедились, что на партизанстве далеко не уедешь. Кто не хотел понять требований оперативного единства, тех мы сурово устраняли. В результате такой работы произошел перелом настроения на всем фронте.

После этого мы на южном фронте, как и на восточном, перешли от отступления к наступлению, все более и более победоносно.

Имея фронт в 8 000 верст, мы вынуждены были, чтобы вести активную стратегию, везде и всюду иметь многочисленную армию. Но этого мы не имеем. Стало быть, одни участки этого восьмитысячного фронта остаются временно пассивными, и активность сосредотачивается на других, более важных в данный момент участках. В этом и состоит преимущество нашего центрального положения по отношению ко всем фронтам, постоянная возможность переброски и сосредоточения. Но это преимущество сложилось и реализовалось только после того, как был создан Революционный Военный Совет Республики с единым главнокомандующим на всех фронтах, было установлено единство командования армиями данного фронта. Только после установления боевых приказов, идущих сверху вниз, все почувствовали на деле огромное преимущество централизованной армии над партизанством. Мы почувствовали возможность учитывать и выбирать, где нужно развернуть наиболее активную борьбу в данный момент.