Виктор Андриянов - Ильхам Алиев

А сейчас, уважаемый читатель, нам предстоит рассказать об одном из самых черных дней в жизни семьи Алиевых. 17 апреля 1985 года Гейдар Алиевич, Ильхам и Мехрибан, Севиль, родные и близкие хоронили Зарифу Азизовну.

После избрания в Политбюро ЦК КПСС и назначения в Совет Министров Союза Гейдар Алиевич вначале приехал в Москву один. Зарифа-ханум пока оставалась дома, завершала исследования.

В далекие уже, довоенные годы она повидала Москву раньше, чем Гейдар — для него, подростка из Нахичевани, столица Советского Союза казалась чем-то недосягаемым. У родителей Зарифы возможностей было больше, и они отправили дочь к друзьям в Москву. Она вернулась, полная новых впечатлений, на ее прекрасных волосах едва держалась тюбетейка. Ей было тогда шестнадцать — вся жизнь впереди.

— В тот раз я открывала Москву, — шутливо сказала Зарифа мужу, — а теперь — ты.

«Я пока остаюсь в Баку, — писала она в Ленинград О. П. Добромысловой, — жалко бросать работу, мое детище, лабораторию, которая проводит очень полезную, интересную работу… В Баку еще многое надо доделать самой».

И другое письмо:

«Я пока остаюсь в Баку. Думаю, год довести до конца, а потом уже уехать. Семья вся там. Ужасно скучаю по детям и по внучке».

30 января 1985 года из Москвы:

«Сейчас я в Москве. Меня очень хорошо приняли. Много заманчивых предложений, но я как-то не решаюсь… Но время еще есть на обдумывание». Ей оставалось жить два с половиной месяца.

3. М. Скрипниченко, профессор, доктор медицинских наук — они вместе собирались заняться исследованиями. Очередная встреча зимой 1984 года, дача. «Сердце сжалось при виде ее болезненного состояния…»

Они собирались встретиться завтра и продолжить свои обсуждения. Но завтра Зарифу-ханум увезли в больницу. Это была их последняя встреча.

С портрета в Доме ученых на всех смотрели широко раскрытые глаза Зарифы. Многие, кто видел Зарифу-ханум, отмечают ее «удивительно выразительные темные глаза»; «говорящие глаза»; «…большие, буквально проникавшие в душу, темные выразительные глаза». Ее глаза выделяются и на первом, детском снимке, сделанном еще в 1924 году. Малышка с аккуратно подстриженной челкой прижимает к груди игрушку. Ее огромные глаза смотрят прямо на вас из немыслимо далекой дали времени. Как свет угасшей звезды.

В Доме ученых звучит в исполнении Муслима Магомаева бессмертный романс Узеира Гаджибекова на слова Низами Гянджеви:

«Что ни ночь, грусть-печаль и тоска без тебя…» Аллахшукюр Пашазаде, шейх-уль-ислам мусульман Кавказа, в чалме и длинной белой плащанице, начинает читать поминальную молитву из Корана — «Ясин». Непривычная обстановка, похоже, смущает его, голос кажется скованным. Алиев, на миг оторвавшись от открытого гроба, кивком головы дает понять, мол, веди свое дело.

В глазах Ильхама — скорбь. Как представить мир без мамы? Как бы беда не подкосила отца! Рядом с Ильхамом сестра, Севиль. Боль утраты, вечная разлука с любимой мамой выскажутся в ее печальных песнях…

Скорбные минуты прощания с Зарифой-ханум запечатлел народный поэт Бахтияр Вагабзаде:

В этот пасмурный день само небо, скорбя,Исходило слезами — дождем безутешным,И романс Узеира стонал «Без тебя»[5],И творец вас оплакал — творением вечным…(Перевод С. Мамедзаде)

Через неделю после похорон Гейдару Алиевичу, уже при новом генсеке, третьем за последние годы, предстояло выступать на торжественном собрании, посвященном 115-й годовщине со дня рождения Ленина. Горбачев предлагал отказаться, произнесете, мол, речь в следующем году.

— Нет, — ответил Алиев, — я справлюсь.

«Пионеры» посеяли бурю

И в этом же, 1985 году Ильхам Алиев, аспирант Московского государственного института международных отношений, завершал свою кандидатскую диссертацию, посвященную антивоенному движению в Англии. Если бы вы, читатель, попытались представить обстановку тех лет только по страницам советской печати, то увидели бы мир, озабоченный лишь происками поджигателей войны, да еще, пожалуй, борьбой за трезвость. Газеты клеймили США, НАТО. «Комсомолка» публиковала письма протеста, которые предлагалось вырезать и отправить в Белый дом. Чиновникам в Вашингтоне хватило работы на год — тираж «Комсомолки» тогда превысил 18 миллионов экземпляров. Реальная картина немного отличалась от нарисованной.

3 октября 1983 года Политбюро утвердило Олега Гриневского главой советской делегации на конференции по разоружению в Европе. Переговоры велись в Стокгольме. Назначение главой делегации, послом по особым поручениям считалось в мидовских кругах весьма престижным. Олег Алексеевич издал интересные записки «Перелом. От Брежнева к Горбачеву».

«Первое, что я сделал после своего назначения, — пишет он, — попытался узнать, какой тайный смысл скрывается за решением о развертывании СС-20 в Европе. Разумеется, известная логика в замене безнадежно устаревших ракет СС-4 и СС-5 новыми ракетами СС-20 присутствовала: эти ракеты являлись частью существующего военного статус-кво, и отказ от их замены привел бы к его нарушению. В Москве считали и, по-видимому правильно, что у Запада здесь серьезных возражений не будет. Но зачем массовое размещение "пионеров"? Логичного ответа не было.

Летом 1979 года в Москве на пути в Токио сделал краткую остановку канцлер ФРГ Г. Шмидт. В аэропорту его встречал премьер А. Н. Косыгин. В беседе, а времени для нее было не так уж много, канцлер прямо поставил вопрос о намерениях Советского Союза в отношении развертывания СС-20. Пусть Советский Союз "раскроет карты". Если он ограничит их развертывание числом (в пересчете на боеголовки) уже находящихся в Европе ракет СС-4 и СС-5, а еще лучше сократит хоть немного это число с учетом высоких качественных характеристик новых ракет, то озабоченность Запада будет снята и вопрос о развертывании американских ракет "Першинг-2" в Европе отпадет.

Косыгин доложил на ближайшем Политбюро об инициативе Шмидта и сказал:

— Может быть, стоит подумать над этим предложением?

Наступила пауза, и тогда в нарушение всех сложившихся правил и традиций — нужно было дождаться, когда выскажутся все члены Политбюро — слово попросил замминистра иностранных дел Г. М. Корниенко. Сам он вспоминает об этом так:

"Суть сказанного мною состояла в том, что зондаж со стороны Шмидта представляет реальный шанс найти приемлемый для нас компромисс! Для этого необходимо скорректировать наши планы в сторону некоторого сокращения намеченного ранее к развертыванию количества ракет СС-20, что, на мой взгляд, не нанесло бы ущерба нашей безопасности".