Александр Андреев - Иван III

Мотивировка этой опалы нам не известна: на настойчивые запросы соседних государей (отца Елены Стефана молдавского, Александра литовского, крымского хана Менгли-Гирея) о причинах смены наследника. Иван III отвечал только: «Который сын отцу служит и норовит, отец того боле и жалует, а который не служит и не норовит, того за что жаловать».

После падения Елены Иван III специально несколько раз приглашал к себе Иосифа Волоцкого [Прим. 39] и имел с ним беседу «о церковных делех» вообще и о «новгородских еретиках» в частности.

Сохранилось письмо Иосифа Волоцкого духовнику великого князя Митрофану:

«Около 1503 года. Послание Иосифа Волоцкого Архимандриту Андрониковскому Митрофану.

Государя нашего великого князя Ивана Васильевича всея Руси духовнику, господину архимандриту Андроникова монастыря Митрофану, грешний чернец Иосиф, нищий твой, господине, челом бью.

Коли, господине, был есмь на Москве, ино, господине, государь князь великий, Иван Васильевич всеа Руси, говорил со мною наедине о церковных делех. Да после того почал говорити о новгородских еретикех, да молвил мне так:

«И яз, деи, ведал новогородских еретиков, и ты мя прости в том, а митрополит и владыки простили мя». И аз ему молвил: «Государь! мне тебя как прощати?» И он молвил: «Пожалуй, прости мя!» И яз ему молвил: «Государь! только ся подвигнешь о нынешних еретиках, ино и в прежних тебя Бог простит». Да туто же было мне ему бити челом о том, чтобы государь послал в Великий Новгород, да и в иные городы, да велел бы обыскати еретиков, и князь великий посылал мя на дело.

Да после того, господине, государь князь великий вызвал мя к себе, да почал говорити мне наедине духовные дела. И яз ему начал бити челом, чтобы послал в Великий Новгород, да и в иные городы, да велел бы обыскивати еретиков. И князь великий молвил: «Пригоже тому быти, а и яз, деи, ведал ереси их». Да и сказал ми, которую держал Алексей протопоп ересь, и которую ересь держал Феодор Курицын. «А Иван, деи, Максимов и сноху у мене мою в жидовство свел. А однолично, деи, пошлю по всем городом, да велю обыскивати еретиков, да искоренити».

Да после того, господине, поехал есми с Москвы. А о том ми государю нелзя было бити челом, а что, господине, мне молвил государь: «Митрополит де и владыки простили мя в том». Ино, господине, государю великому князю в том прощении нет пользы, кое словом прощается, а делом не покажет ревности о православной вере христианской, еретиков не велит обыскати. А ведает государь, каково злодейство еретическое, какову хулу глаголали на единородного сына Божия, на Господа нашего Иисуса Христа, и на Пречистую его Матерь, и на все святыа, и каково сквернение чинили над божественными святыми церквами, явши, и пивши, и блудом сквернящеся, да того же дни и обедню служили, а святыа иконы и божественные и животворящиа кресты иныа огнем жгли, а иные зубы кусали, как беснии пси. Ино, господине, тебе о том государю великому князю пригоже, да и должно поминати. Будет государь во многих делех царских прозабыл того дела, ино, господине, ты не забуди, в том деле государя побереги, штобы на него Божий гнев не пришел за то, дв и на всю нашу землю. Занеже, господине, за государское согрешение Бог всю землю казнит.

Да случило ми ся, господине, у великого князя хлеба ести, и он мя призвал, да начал спрашивати: «Како писано, нет ли греха еретиков казнити?» И яз почал ему говорити, что апостол Павел к евреям писал: «Аще кто отвержется закона Моисеева при двою или при трех свидетелях, умирает: колми паче, иже сына Божиа поправ и дух благодати укорив». Да по та места, господине, мне князь великий велел престати говорити…

А коли, господине, бил есми челом великому князю на Москве о том, чтобы послал по городом да еретиков обыскал, и князь великий молвил: «Пошлю, деи, часа того, да того обыщу; а толко, деи, яз не пошлю, да не попекуся о том, ино, деи, кому то зло искоренити?» И яз чаял – тогды ж государь пошлет, ино уже тому другой год от велика дня настал, а он государь не посылывал, а еретиков умножилося по всем городом, а хрестианство православное гинет от их ересей. И только бы государь восхотел их искоренити, ин бы вскоре искоренил, поимав дву или трех еретиков, а оне всех скажут.

А ныне, господине, по тобе то дело лежит, занеже ты государь отец духовный. И ты, господине, подщися вседужно государю подокучити, оставив все дела; занеже Божие дело всех нужнее. А толко, господине, ты о том деле не попечешься, ни донесешь до великого князя, ино, господине, на тобе того Бог взыщлет. Страшно бо есть еже впасти в руце Бога жива! А толко, господине, попечешься всею силою, и ты государя ползуешь, а от господа Бога и Пречистыя Богородицы милость примешь. Да каково, господине, будет о том, государское попечение, и ты бы, господине, ко мне пожаловал отписал, и ячз тобе, господину моему, челом бью».

Во время разговора Иван III выдал Иосифу «которую держал Алексей протопоп ересь и которую держал Феодор Курицын»; он признал, следовательно, их догматические учения ересью и отмежевался от них. Великий князь сознался, что «ведал ереси их» и просил «простить» его. Легко понять, как много значила эта уступка со стороны «державного», который еще недавно «во всем послушаше» Курицына.

В декабре 1504 года в Москве собрался собор, специально посвященный еретикам. Заседаниями его впервые наряду с Иваном III руководил новый «великий князь всея Руси» Василий Иванович. Оба великих князя «с отцом своим с Симеоном митрополитом обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити» (46).

«Агония московской ереси – страница истории последних лет правления Ивана III. Но в то время государь был далек от практического управления страной. Вся власть сосредоточивалась в руках княжича Василия, которому в конце 1503 года и завещал престол Иван III. Постепенно сходили со сцены все видные деятели последних десятилетий правления его отца. Вскоре после смерти Софьи Палеолог умерла в январе 1505 года в заточении Елена Волошанка, а в декабре – опальный архиепископ Геннадий. 27 октября 1505 года скончался и сам государь всея Руси Иван Васильевич» (34).

К.В. Базилевич писал в своей работе «Внешняя политика Русского централизованного государства»:

«Именно при Иване III постепенно наметилась та программа активной внешней политики, которая была окончательно завершена лишь к исходу XVIII века.

Ее можно свести к трем основным направлениям: борьба на восточных и южных рубежах с татарскими ханствами, образовавшимися в результате распадения Золотой Орды; борьба на западной границе с Литвой и Польшей с целью воссоединения всех земель Руси, и борьба на северо-западе против агрессивных действий Ливонского ордена и Швеции, которая постепенно переходит в борьбу за приобретение выходов к Балтийскому морю. Очередность и актуальность этих задач изменялись в зависимости от многих обстоятельств, но в целом они определяли общий характер внешней политики России на протяжении около трех столетий» (8).