Валерий Киселев - Нижегородцы на чеченской войне

Получила мама Сергея и письмо от второго его друга. "Заранее извините, но хорошего я не напишу", предупредил В. Афонченков из Смоленска. Он тоже описал последний день Сергея. "То, что мы видели, ни в одном фильме ужасов не увидишь, - пишет В. Афонченков, - мы его опознали с Юрой Хазиным, но медик, узнав об этом, стал кричать, что его отвезли в госпиталь".

Друзья С. Тумаева уверены, что останки его отвезли на Алтай, приняв за другого солдата. Его похоронила чужая мать. В плен попасть он не мог, считают друзья, потому что вокруг были свои.

"Сергей погиб, и мне больше нечего сказать" - это последние строчки письма В. Афонченкова его маме.

По имеющимся документам, С. Тумаев, тем не менее, все равно считается пропавшим без вести, то есть, возможно, живым. Не могли разобраться в этой жуткой истории в военной прокуратуре, и мама С. Тумаева сейчас вынуждена добиваться юридического признания факта гибели своего сына через суд. Как трудно изменить однажды записанную строчку в бумажке... Нет, оказывается, механизма, объяснили маме Сергея Тумаева, по которому бы ее сын был признан погибшим.

Еще один абсурд абсурдной чеченской войны...

33. СОРОК ДНЕЙ ЛЕЖАЛ В ОВРАГЕ. НУЖНЫЙ ТОЛЬКО МАТЕРИ

Когда шла война в Афганистане, советские солдаты, ее участники, нередко слышали от бюрократов: "Я вас туда не посылал", когда пытались добиться положенных правительством льгот. То время и его бюрократический аппарат давно всеми осуждены. Но вот новая война, чеченская, изменилось ли хоть что-нибудь? Почти сразу же после ее начала президент, и правительство приняли немало указов для обеспечения льгот ее участникам и родителям погибших российских солдат.

"Быстрей уйду, быстрее вернусь", - вспоминает Лидия Ивановна Гущина слова своего сына Володи, фрезеровщика автозавода, когда он получил повестку в армию. "Вот и вернулся..." - говорит она, с трудом сдерживая слезы.

Рядовой В. Гущин погиб в Чечне 11 января 1995 года. Его мама узнала об этом не сразу, но материнское сердце подсказывало, что с ним что-то случилось. Всего одну открытку получила она от сына из Чечни. Решила ехать, узнать о нем самой.

Сначала В. Гущину вроде бы повезло: служить попал в Кантемировскую дивизию. Правда, военному делу учиться не пришлось: пол года простоял дневальным у тумбочки, потом болел воспалением легких. Парень был рослый 185 сантиметров. Вместо стрельб солдаты занимались уборкой капусты на подмосковных полях, потом работали на какой-то стройке. Перед новым, 1995 годом такие вот солдаты оказались в Чечне. В. Гущин по штатскому расписанию числился водителем в танковом батальоне. Хотя водительских прав получить ему было негде - ни на гражданке, ни в армии.

Месяц пробыла в Чечне Лидия Ивановна Гущина, искала следы сына. Сначала в штабе полка, где он служил, ей дали бумажку, что сын ее жив. Потом, когда мать проявила настойчивость, командиры сказали ей, что сын ее пропал без вести. Наконец, один из солдат на фотографии узнал В. Гущина и рассказал, что он погиб еще в январе. Когда БТР из их роты попал в засаду. Погибли все трое.

- В части, где служил сын, - рассказывает Лидия Ивановна, - я с ужасом поняла, что никто из командиров даже не предпринимал попыток выяснить обстоятельства гибели этой группы, найти их тела. Проще всего было сообщить, что пропали без вести. Что они и сделали.

Месяц мать искала место гибели своего сына. Как будто чувствовала, что он еще лежит там.

- В поселке Старый Горгаз под Грозным местные жители рассказали мне, что здесь в овраге сорок дней лежали, чуть прикопанные, тела троих русских солдат, - говорит Л. Гущина. - Сколько раз люди обращались в комендатуру, чтобы приехать и забрать их - ноль внимания. Потом уж Иван Бутырин, местный житель, остановил какой-то проходящий бронетранспортер, и на нем убитых отвезли в Моздок.

Всего несколько дней не хватило матери, чтобы самой найти своего убитого сына...

- Из Моздока, там тела убитых лежат в холодильнике, сына отправили в Ростов, - рассказывает Л. Гущина, - там я его и опознала. Похоронили его только 21 апреля.

Это больше трех месяцев после гибели...

- Не могу понять, как они могли на мой запрос о судьбе сына ответить, что он жив, спустя столько времени после его смерти... - говорит Л. Гущина.

В августе 1995 года Л. Гущина подала иск на Министерство обороны о возмещении морального и материального ущерба в связи с гибелью сына. Краснопресненский суд Москвы, по месту нахождения Министерства обороны, иск не принял. И объяснил матери, что за гибель ее сына должен отвечать... военкомат по месту призыва. Подала кассационную жалобу на этот ответ в Московский городской суд - ее оставили без удовлетворения. Маме объяснили, что ущерб ей был причинен в связи с призывом ее сына на службу в армию, стало быть, и отвечать должен военкомат, а не Министерство обороны.

Л. Гущина подала в суд на часть, в которой служил ее сын, на командование Кантемировской дивизии. Представитель части остроумно ответил, что ее сына они отправляли не в Чечню, а на сборный пункт в Таманскую дивизию, поэтому и их вины в гибели В. Гущина нет. Между тем по уже существовавшим тогда законам В. Гущина отправлять в Чечню без его согласия и учитывая его семейное положение, не имели права. Суды фактически взяли сторону армии, а не закона. В Московском городском суде Л. Гущиной два раза отказывали в иске.

- В Чечне мы объехали всю округу - никто из военных и пальцем не пошевелил, чтобы нам помочь, - рассказывает Лидия Ивановна Гущина. Жизнью я не дорожу, она мне не нужна, вот и хожу, нервы мотаю по судам. Если бы все матери так же ходили, война бы давно кончилась.

Л. Гущина хочет доказать, что в гибели ее сына виноват не Автозаводский райвоенкомат, а Министерство обороны и правительство, отвечающее за политику на Кавказе. Впрочем, судилась она и с Автозаводским военкоматом, чтобы тот, как это положено по закону, оплатил расходы на похороны. Этого удалось добиться через год после гибели сына.

За полтора года войны в Чечне уже погибли десятки нижегородцев. Задаю вопрос Н. Жуковой, заместителю комитета солдатских матерей Нижегородской области:

- Есть ли примеры в нашей области, когда бы положенную по закону компенсацию за гибель сына выплатили полностью?

- Ни одного, - был твердый ответ.

34. ВОЙНА, НАВЕРНОЕ, ЗАКОНЧИЛАСЬ. НО НЕ ДЛЯ ПЛЕННЫХ

Из командировки в Чечню вернулись члены комитета солдатских матерей Нижегородской области Н. Жукова и Г. Лебедева.

- Наталья Станиславовна, как вы добирались до Чечни?

- Выехали мы 8 августа поездом до Минеральных Вод, потом электричкой до Моздока. Там уговорили вертолетчиков взять нас с собой до Ханкалы. Летели вместе с контрактниками, они все пьяные в дугу. На нас с такой бравадой: "А вы зачем в Чечню?" - "А вы зачем? - отвечаем. - Убивать очень хочется или быть убитыми?" Потом этих контрактников всех отправили обратно. Как ни просились в Ханкале взять нас с колонной в Грозный - ни в какую, дорога так обстреливалась, что носа не высунешь. В Ханкале переночевали в вертолетном полку. Всю ночь - стрельба, бухает тяжелая артиллерия, "Грады" стреляют так, что вагончик подпрыгивает, сполохи по всему небу, слева Аргун горит, справа - нефтехранилища в Грозном. В Ханкале к штабу нас не подпустили даже близко. Потом все же направили в казарму, где разместились матери, разыскивающие своих детей. Многие живут здесь давно, со всей страны. Такое рассказывают жутко слушать. Обменялись фамилиями, фотографиями, разыскиваемых солдат.