Тим Милн - Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6

Хотя донесения ISOS распределялись также и для МИ-5, в специализированные секции трех силовых министерств и еще ряду лиц, с руководителем было согласовано, что основную ответственность за соответствующие действия берет на себя Секция V. Эта ответственность была, в свою очередь, делегирована соответствующей географической подсекции. Практически же большинство возможностей что-либо сделать с полученной информацией, в отличие от ее простого изучения, принадлежало именно подсекции Vd. Вот почему в Испании и Португалии, сохранивших нейтралитет, и немцы, и СИС держали свои резидентуры, и это, по сути, являлось для немцев лучшим аванпостом для просачивания на территорию союзников. Кроме того, гавань и Гибралтарский пролив сами по себе являлись важными объектами разведки и диверсий. Поскольку Испания и в меньшей степени Португалия были дружественно настроены к Германии, здесь для абвера создавались довольно благоприятные условия. Но ситуация также давала и нам возможности для противодействия. Другие нейтральные европейские страны занимали несколько иное положение: Швеция и Швейцария были в значительной мере отрезаны с запада, а Турция была слишком далеко.

В то время как донесения ISOS обладали огромной потенциальной ценностью, их обработка была связана со значительными трудностями. Такого, 100 %-ного «перехвата» зашифрованных донесений, не было и в помине. Радиодонесения абвера вполне могли быть пропущены британскими перехватчиками или получены в искаженном состоянии вследствие плохих атмосферных условий.

В составе перехваченных могли оказаться шифры, которые определенное время не поддавались взлому. Кроме того, огромное количество важнейшей информации курсировало через дипломатическую почту между немецкими консульствами и посольствами в Мадриде и Лиссабоне либо между посольствами и Берлином; эта почта, естественно, была нам недоступна. Частые визиты берлинских офицеров на полуостров или местных офицеров абвера в Берлин, а также использование телефонов — все это помогало снизить зависимость абвера от шифрованных телеграмм. Сами донесения зачастую составлялись преднамеренно невразумительными, и как офицеры, так и агенты обычно упоминались под фиктивными именами (не путать с псевдонимами, то есть вымышленными именами, которые они могли использовать публично).

Еще важнее то, что в первую очередь следовало проверить надежность источника. Было, конечно, крайне важно не позволить немцам даже заподозрить, что мы читаем их шифровки. Это стало как нельзя более необходимо, когда были взломаны машинные шифры, поскольку они, как нам объяснили, действуют по тому же принципу, как и у немцев в их секретных шифровках. Теперь многое известно об источнике «Ультра» и его невероятной ценности для британского и американского правительств и вооруженных сил. Нам ясно дали понять, что мы ни при каких обстоятельствах не должны совершить одного-единственного преступления: подвергнуть опасности источник ISOS. Я должен прояснить, что, хотя в случае машинных шифров риск намного серьезнее, мы с одинаковым вниманием относились абсолютно ко всем типам шифровок. Мы не хотели дать немцам ни малейшего повода пересмотреть вопросы безопасности их шифров.

В качестве офицера ISOS в подсекции Vd я должен был изучать все перехваченные донесения, в той или иной мере затрагивающие наш район; затем все это свести воедино, проанализировать и попытаться разобраться в многочисленных немецких военных операциях и прочих действиях, которые происходили одновременно и непрерывно; идентифицировать многочисленный состав «исполнителей», большинство которых упоминались лишь под вымышленными именами; отреагировать на запросы из-за рубежа потоком телеграмм и писем в адреса наших резидентур на полуострове, в Танжере и иногда в других местах; поддерживать тесные контакты с другими заинтересованными отделами, особенно МИ-5, по любым вопросам, так или иначе связанным с деятельностью вражеских агентов на британской территории; и, таким образом, постепенно воссоздать структуру немецких резидентур и явочных квартир. Эта работа была связана не только с ISOS, но также и с пространными донесениями из резидентур, с отчетами о допросах из МИ-5, с дублирующими материалами в реестрах СИС и пр. В течение первых пятнадцати месяцев работы у меня не было помощника. Ким, как мог, отслеживал все материалы, однако при одном лишь беглом просмотре о доскональном анализе не могло быть и речи. Самым важным замечанием за весь день могло быть такое: «Твое 129. Да». Кто отправил донесение и кому оно адресовано, зачастую было важнее, чем само донесение, и могло служить ценным намеком на характер немецкой разведывательной операции или даже на важнейшие изменения в структуре и иерархии абвера или СД.

Большинство донесений сами по себе выглядели довольно бессмысленными. Впрочем, у такой бессмыслицы были и преимущества. Ко мне был приставлен довольно въедливый (и порой надоедливый) помощник, который просматривал материалы, выискивая то, что может представлять интерес для начальника. Довольно скоро он мог звонить мне только в крайних случаях, когда на глаза попадалось действительно что-то очень важное. В остальных случаях он оставлял меня в покое.

Сердцевиной проблемы было соединить ISOS с тем, что называлось местными сведениями, то есть с донесениями из наших резидентур за границей и с другой криптографической информацией. Практическое значение ISOS само по себе было невелико. Из них можно было узнать об организации штаба, о субординации и коммуникации, об уровне активности и, в определенных рамках, о проводимых разведывательных операциях. Все это было весьма полезно ближе к концу войны благодаря лучшему представлению о крахе политически ненадежного командования абвера и фактического перехода его функций к СД. Но оттуда нельзя было выудить реальные имена офицеров и агентов абвера, и обычно ISOS давали весьма неполное или обманчивое впечатление от происходящего. Кроме того, было достаточно просто, особенно на ранних этапах, неправильно истолковать тот или иной материал. Ким в своей книге вспоминает историю об «ORKI-спутниках», невероятной бессмыслице, которая случилась как раз в тот момент, когда я только поступил на службу. Думаю, эта история сейчас воспринимается серьезнее, чем раньше, но повторять ее — значило бы прервать основной рассказ и углубиться в детали.

Важной частью нашей работы была идентификация лиц, которые фигурировали в донесениях ISOS под именами прикрытия. Часто это не вызывало большого труда. Например, в каком-то донесении говорилось, что некто Hermano тогда-то и тогда-то летит из Мадрида в Барселону или в Берлин. Обычно наши резидентуры могли запросто передать пофамильный перечень пассажиров для авиалиний Lufthansa или Iberia. Когда к нам поступал соответствующий список, как правило содержащий лишь фамилии, зачастую написанные с орфографическими ошибками, мы просматривали его в поисках интересующих нас лиц. Возможно, список на тот или иной день отсутствовал или был неполным или наш Hermano, возможно, решил вместо этого следовать поездом или на машине. Но иногда нам все-таки везло, и в полученном списке отыскивалась парочка вероятных кандидатов. Если срочной нужды не было, мы ожидали новостей о следующем рейсе или, например, о бронировании номера в гостинице, поскольку в больших гостиницах мы, как правило, могли получить списки прибывающих гостей. Если одно из интересующих имен всплывало снова и если (что обычно и происходило) у нас имелась на агента и кое-какая другая информация, его можно было идентифицировать.