Ирина Чайковская - Три женщины, три судьбы

Мне вообще не кажется справедливым утверждение Чуковского, что книга Панаевой «как бы продиктована» Некрасовым», как и то, что была Авдотья Яковлевна «элементарной, обывательски-незамысловатой женщиной», разливательницей чая… Нет и нет. Панаева не домохозяйка, отнюдь; и сама себя она понимала иначе; она спорит с Тургеневым, дружит с Белинским и с Добролюбовым. Чернышевкий посвящает ей собрание сочинений Добролюбова. Она автор многочисленных повестей, напечатанных в лучшем тогдашнем журнале. Нет, у Панаевой совсем не некрасовский, а свой собственный взгляд и на людей, и на вещи, взгляд едкий и острый, о ней вполне можно сказать пушкинскими словами, обращенными к Смирновой-Россет: «И шутки злости самой черной писала прямо набело». Писала — и никто ей был не указ[98].

На дворе стоял 1889-й год, Тургенев шесть лет как покоился на Волковой кладбище в соседстве с Белинским, — признанный классик, светлая, высоконравственная личность. И тут она со своими мемуарами — словно за что-то мстила, словно чем-то ей лично он досадил. И вот тут приходит в голову мысль: а как сам Тургенев относился к Панаевой? Оставил ли он какие-нибудь отзывы о ней?

Оказывается, оставил.

В 1857 году в письме к Марии Николаевне Толстой из Парижа написал он об Авдотье Яковлевне такое… Даже и не подумаешь, что Тургенев способен так написать о женщине: «Я Некрасова проводил до Берлина; он должен быть теперь в Петербурге. Он уехал с госпожою Панаевой, к которой он до сих пор привязан и которая мучит его самым отличным манером. Это грубое, неумное, злое, капризное, лишенное всякой женственности, но не без дюжего кокетства существо… владеет им как своим крепостным человеком. И хоть бы он был ослеплен на ее счет! И то — нет».

Призадумаешься. Откуда такой эмоциональный, словно со дна души, выплеск? Ну, положим, сочувствует Некрасову, близкому другу: видит, что явно не та с ним рядом, а делать нечего — привязан, да еще как — как крепостной человек. Но сказать о красавице Панаевой «это грубое, неумное, злое, капризное, лишенное всякой женственности… существо», да добавить к тому «не без дюжего кокетства» — значит полностью эту женщину смешать с грязью. Здесь что-то не так. Юпитер, ты сердишься…

Такие слова, сказанные о женщине, к тому же в письме к другой женщине, — в этом есть какая-то чрезмерность. Словно бедной Панаевой досталось не только за себя, и не только за Некрасова… Вчитываясь в эти злые характеристики, видишь, что ими в полной мере в устах «доброхотов» Тургенева могла быть «описана»… Полина Виардо. Кстати сказать, отношения между нею и Тургеневым были, по мнению этих доброхотов, точно такие же — крепостнические и мучительные. И сам Тургенев в отдельные моменты это осознавал, точно так же, как Некрасов.

Может, все это и есть «любовный плен»? «любовное ослепление»? или по-русски «присуха» — то, что Тургенев с такой яростной надрывной правдой описывает в «Вешних водах»?[99] Но этой теме хочу посвятить специальную статью. Здесь же отметим взаимную неприязнь наших героев друг к другу. На страницах книги Панаевой эта неприязнь порой выливается в открытые столкновения — ее недружественные споры с Тургеневым, где она, как правило, отстаивает демократические позиции, а Тургенев выступает от лица «эстетов», «бар», людей слова, а не дела.

При всем осторожном отношении к ее «сочинительству», допускаю, что это отражение их реальных споров. Вполне возможно, в неприязни Панаевой к Тургеневу таились «классовые» инстинкты: она вышла из актерской среды, и симпатии ее к незаносчивым демократам-«семинаристам» очевидны.

Но, кроме этого, за взаимной неприязнью этих двух людей с обеих сторон ощущается какой-то сложный психологический клубок прямых и опосредованных отношений. А ведь знакомство их начиналось с взаимного интереса, может быть, даже с увлечения… Однако последующее сделало их врагами.

Не тот ли это случай, когда, по поговорке, от любви до ненависти один шаг?!

Библиография

1. Тургенев И. С. Переписка в 2-х томах. М., Худ. лит., 1986.

2. Некрасов Н. А. Переписка в 2-х томах. М., Худ. лит., 1987.

3. Панаева А. Воспоминания. М., Захаров, М., 2002.

4. Черняк Я. 3. Спор об огаревских деньгах. М., Захаров, 2004.

5. Чуковский К. Панаева. В кн. Авдотья Панаева. Воспоминания. М., Захаров, 2002.

6. Тургенев И. С. Поли собр. соч. в 28 томах. М.-Л., Наука, 1968, том 15.

7. Тургенев И. С. Поли собр. соч и писем в 28 томах, М., изд. АН СССР, 1961, т. 3, Письма в 13 т.

8. Тургенев И. С. Дворянское гнездо. Романы. М., Эксмо, 2002.

9. Тургенев И. С. Первая любовь. Повести. М., Эксмо, 2002.

10. Yartnolinsky Avrahm. Turgenev. The man, his art and his age. New York, 1929,1959.

11. fames Henry. Ivan Turgenev. Library of the world’s best Literature edited by Charles Dudley Warren, New York, Internetional Society, 1897,1903.

12. Генералова H. П. И. С. Тургенев: Россия и Европа. СПб., 2003.

13. Чайковская И. Карнавал в Италии, Балтимор, 2007.

14. Чайковская И. Генри Джеймс и русские (Генри Джеймс и русская община в Париже во главе с И. Тургеневым в конце 1870-х, начале 1880-х гг.). Seagull, N. 3–4, февраль 2005.

15. Чайковская И. Мастер, ученик мастера (о Генри Джеймсе и Тургеневе). Вестник Европы, № 15, 2005.

Разборки мемуаристов (Д. В. Григорович против А. Я. Панаевой)

Один из самых пустейших и легкомысленных людей Боткин… Тургенев, который, будучи великим художником, отнюдь не отличался… глубокомыслием…

Привела в эпиграфе высказывание Валериана Александровича Панаева, чтобы продемонстрировать читателю, насколько своеобразны бывают мнения даже по поводу уже «устоявшихся авторитетов». Василий Боткин, признанный в своем кругу «умник», знаток новых и древних языков… Иван Тургенев, получивший философское образование в Германии, достойный собеседник Герцена и плеяды «великих французов», — оба они, по слову военного инже-нера-путейца В. А. Панаева, люди пустые, не достаточно «глубокомысленные»… Воспоминания часто говорят не столько о «вспоминаемых», сколько о самом «вспоминателе», и говорят тем больше, чем шире у читателя обзор, богаче информация для анализа и сопоставления мнений. Суждение Валериана Панаева не может не позабавить как некий курьез, допущенный не очень проницательным мемуаристом, но в тех же воспоминаниях Валериан Александрович с блеском, глубиной и одушевлением рисует, например, Белинского… Виссарион Григорьевич когда-то сильно помог приехавшему из провинции юному Валериану Панаеву в жизненно важной ситуации. И вот читаешь у него про Белинского и наталкиваешься на эпизод, когда Тургенев, придя к другу-критику, будто бы демонстративно не заметил сидевшего тут же в комнате офицера (В. А. Панаева) и не поздоровался с ним. И приходит в голову: уж не наложило ли такое «высокомерно-пренебрежительное отношение» Тургенева к молодому В. Панаеву отпечаток на воспоминания последнего? Пусть на подсознательном уровне? К тому же, Валериан был двоюродным братом Ивана Панаева, с отроческих лет знал Авдотью Яковлевну Панаеву, общался с нею. Случайно ли, что у обоих сходная «критическая» оценка Тургенева? Может, и не случайно…