Александр Жевахов - Кемаль Ататюрк

На счастье Кемаля, другие высокопоставленные лица более благосклонны к нему. Помимо Сфорца, покровительствовавшего ему, был Исмаил Фазыл-паша, отец Али Фуада, задействовавший все свои связи, чтобы найти Кемалю ответственную должность. Определенно, Кемаль многим обязан Али Фуаду и его семье. Покидая Стамбул, его друг представил Кемаля своему родственнику, ставшему одним из лидеров «Либеральной Антанты», Мехмету Али, вскоре назначенному министром внутренних дел Ферит-паши.

В конце апреля Мехмет Али предлагает великому визирю отправить генерала Кемаля в Анатолию с важной миссией. Анатолия! Наконец или за неимением лучшего? За неимением лучшего, позволяют предположить воспоминания Хусейна Рауфа, написавшего, что «в начале марта <…> Кемаль-паша не был до конца уверен» в анатолийском варианте, а также воспоминания Кязыма Карабекира, который десятью днями ранее покинул Стамбул, чтобы занять пост командующего в Восточной Анатолии. Накануне отъезда он нанес последний визит Кемалю, снова заболевшему. Если верить его «Мемуарам», Карабекир предложил тогда Кемалю сформировать национальное правительство в Восточной Анатолии и агитировал его присоединиться к нему. «Это идея; я приеду, когда выздоровлю», — якобы ответил больной без особого энтузиазма. Стоит ли сомневаться, что «Мемуары» Карабекира будут неодобрительно встречены «правоверными» кемалистами.

Глава седьмая

ТРИ УДАРА

Через несколько дней после прибытия в Стамбул французский военный комендант Дефранс телеграфирует в Париж, сообщая свои первые впечатления. Его поразили нервозность и беспокойство турок, что он объяснил «неопределенностью ситуации». На первый взгляд население столицы спокойно, пишет он, но не стоит доверять первому впечатлению: слишком много оружия осталось в руках у мусульман; неблаговидные действия греков представляют собой настоящие провокации. Впрочем, союзники разработали планы защиты европейской части города.

Через десять дней, 14 апреля, Дефранс отправляет новое тревожное предупреждение. Он опасается спонтанной реакции населения на сообщение условий мирного договора. Военный комендант предупреждает Париж, что османское правительство не в состоянии поддерживать общественный порядок, что армия может действовать заодно с населением и что сил жандармерии явно недостаточно. Дефранс крайне обеспокоен: он опасается вооруженного восстания и резни, особенно в том случае, если «халиф покинет Константинополь, а Смирна (Измир) будет передана иностранной державе». Еще довольно далеко до того момента — около шести месяцев, — когда Фош подтвердит: «Турции больше не существует».

За два месяца работы мирная конференция в Париже далеко не продвинулась. Было принято единственное решение: Армения, Сирия, Месопотамия и арабские области отделялись от Турции по причине «исторической неспособности турок управлять этими территориями и населением и жестокой расправы с армянами». Премьер-министры Франции и Великобритании, Клемансо и Ллойд Джордж, президент США Вильсон и премьер-министр Италии Орландо тем не менее не сидели сложа руки и могли бы пожаловаться не на отсутствие идей, а на слишком большое количество запросов и предложений. Умело используя искусство обольщения, греческий премьер Венизелос продемонстрировал завидный аппетит: «Фракия[20], острова у Анатолийского побережья, Кипр, провинции Измира, Айдына, Аданы и Трабзона, а также детуркизация Стамбула». Две армянские делегации, одна — из молодой республики Армения, а другая — от диаспоры, наконец объединились, требуя создания великой Армении у Черного моря на территории от Средиземного до Каспийского моря.

Фейсал[21], поддерживаемый уже легендарным англичанином Лоуренсом, потребовал отправить международную комиссию в Сирию, чтобы выяснить желание населения: он был убежден, что сирийцы потребуют присоединения к его арабскому королевству.

Странная атмосфера этой мирной конференции — она исполняла роль то ли трибунала, призванного судить Османскую империю за преступления против цивилизации, то ли посредника на торгах держав-победительниц. Участники конференции не собирались выслушивать османскую делегацию: к чему это! Уже достаточно сложно было прийти к согласию между победителями. Требования греков, арабов, армян и других служили лишь предлогом для урегулирования разногласий между четырьмя великими державами.

В этой группе особую роль сыграл американский президент: из уст Вильсона непрерывным потоком лились антиколониальные, проникнутые глубоким гуманизмом заявления, за которыми скрывалась, возможно безотчетно, исключительно материальная озабоченность. После окончания боевых действий в Анатолию, на Кавказ, в Сирию и Ливан устремились многочисленные религиозные и светские американские миссии, располагающие значительными финансовыми возможностями. Никто не оспаривает полезность их работы среди населения, изгнанного с родной земли или подвергшегося жестокой расправе, как, например, армяне. Но одновременно это позволило американцам соткать эффективную, но малозаметную сеть на Среднем Востоке; во время мировой войны они оценили стратегическую роль нефти и решили занять ответственные позиции на Среднем Востоке.

По отношению к Турции, с которой Вашингтон официально не состоял в войне, американцы заняли умеренную позицию, больше патерналистскую, чем репрессивную; полковник Хаус, главный советник Вильсона, даже склонялся в пользу американского мандата на Турцию. Вильсон сдержанно отнесся к идее своего помощника. Зато он считал вполне разумным отправить в Сирию международную миссию, чего добивался Фейсал: как бедуин, он был уверен, что население подтвердит свои симпатии, естественно, к Соединенным Штатам. Лондон и Париж, по очевидным причинам, не хотели подобной миссии. После двухмесячной задержки американцы отправятся сами, возглавляемые типично американским дуэтом: доктором Генри Черчилль Кингом, автором книг по теологии и педагогике, и Чарлзом Крейном, бизнесменом, ставшим дипломатом. Так действовал «метод Вильсона». Решение судьбы Измира предоставило американскому президенту другую возможность проявить свой талант и применить свой метод при невольной поддержке итальянцев.

С середины марта итальянская делегация буквально осаждает конференцию, требуя Южный Тироль, Фиумc и юг Анатолии. Чтобы нагляднее подтвердить свои претензии на Анатолию, Рим отправляет военные корабли к Измиру.

5 мая итальянцы переходят к более решительным действиям и высаживаются на побережье Южной Анатолии; к этому времени итальянская делегация в Париже отчаялась добиться успеха после антиитальянского коммюнике американского президента и решила покинуть конференцию. Вильсон, узнав о высадке итальянцев, предлагает конференции отправить в Измир американские корабли, так как «поведение итальянцев несомненно агрессивно» и «создает угрозу для мира даже во время мирной конференции».