Борис Викторов - Без грифа «Секретно». Записки военного прокурора

По выздоровлении Б. М. Думенко в начале сентября 1919 года вернулся к месту своей службы, а 14 сентября ему было поручено формировать сводный конный корпус.

Сводный конный корпус Думенко с 13 декабря 1919 г. и до 22 февраля 1920 г., перейдя в подчинение командарма 9-й армии А. Степина, находился в непрерывных тяжелых боях, о чем свидетельствует ряд документов.

В телеграмме от 8 января 1920 г., подписанной командармом 9-й армии Степиным, направленной комкору Думенко, говорится:

«Чудо-богатыри красноармейцы, командиры и комиссары, Реввоенсовет 9-й преклоняется перед вашей доблестью и самоотверженностью. Вы своей грудью сломили упорное сопротивление противника. Вы разбили Донскую армию южной контрреволюции. Гнездо контрреволюции Новочеркасск под вашими ударами пал».

Эти неопровержимые документы о героических действиях сформированных Б. М. Думенко первых частей Красной кавалерии и другие, характеризующие его как подлинного героя, содержатся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции и в Центральном государственном архиве Советской Армии, на них и ссылался в своем заключении подполковник юстиции Беспалов Б. П.

Мы решили себя перепроверить. Нас заинтересовало, а что о Б. М. Думенко сказано в исторической литературе? Попросили историков, библиографов помочь нам. Они представили обстоятельный обзор о деятельности Б. М. Думенко и его героях-бойцах.

В этом обзоре прежде всего обращалось внимание на то, что оценка деятельности Б. М. Думенко в исторической литературе претерпела с 1918 по 1964 год ряд изменений. В 1918–1932 годы о Думенко говорят многие авторы. До 1920 года его показывают, основываясь на оценках В. И. Ленина, народным героем и одним из первых организаторов Красной конницы. После расстрела 11 мая 1920 г. Б. М. Думенко и опубликования в печати приговора большинство авторов продолжали говорить о нем, как об одном из первых организаторов Красной конницы, сыгравшем положительную роль в разгроме донской контрреволюции, он упоминался обычно с С. М. Буденным, как его помощник. Среди этих авторов известный военачальник Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников опубликовал в «Военном вестнике» (№ 10 за 1921 год) статью «Кавалерийские очерки».

Начиная с 1933 года фамилия Думенко перестает упоминаться. Все заслуги в организации Красной конницы приписываются Буденному, Ворошилову и Щаденко, а идея создания крупных конных соединений — Сталину. Постепенно создается мнение, что 1-я Конная армия — главная ударная сила в гражданской войне (многим было неизвестно о существовании в это время 2-й Конной армии и других войсковых соединений во главе с М. В. Фрунзе, которые обеспечили окончательное изгнание белогвардейцев с нашей земли). Утверждается также, что лишь благодаря 1-й Конной армии мы добились победы в гражданской войне. В 1939 году особое внимание уделялось деятельности С. М. Буденного в годы гражданской войны. Он не только молчаливо соглашался с тем, что писали о его роли в создании кавалерии и ее заслугах в борьбе с контрреволюцией, но и в своих выступлениях в печати допускал «забывчивость» в отношении того, как было в действительности с разгромом Деникина, окончательной ликвидацией контрреволюционных сил юга России. Он даже не вспомнил, что был помощником у Думенко, что В. И. Ленин адресовал свои благодарственные телеграммы именно Думенко. В воспоминаниях «Пройденный путь» Буденный отзывается о Думенко как о предателе, относясь к нему с неприязнью.

Когда мы продолжали заниматься проверкой дела Думенко, у меня в кабинете раздался телефонный звонок:

— Буденный говорит.

— Я вас слушаю, товарищ маршал.

— До меня дошли сведения, что вы собираетесь реабилитировать Думенко. Так ли это?

— Мы никого не можем реабилитировать. Это может сделать только суд. Действительно, занимаемся делом Думенко, но в порядке прокурорского надзора за законностью и обоснованностью вынесенного судом приговора. Проверяем. Собираем материалы.

— А не собираетесь вы и Врангеля реабилитировать?

— Нет, конечно, не собираемся.

— Ну, смотрите, — и положил трубку.

После этого не совсем приятного разговора с маршалом Советского Союза Семеном Михайловичем Буденным мы продолжали заниматься делом Думенко. Однако звонок этот настораживал. Ведь известны случаи, когда люди перерождались, из вчерашних друзей, спутников превращались в врагов. Тогда нет ничего нелогичного, что большевик Буденный с неприязнью относится к предателю Думенко.

Нам было важно установить, действительно ли Думенко — преступник, предатель, изменник делу Революции?.. Мы разбирали пункт за пунктом те обвинения, которые реввоентрибунал признал установленными и вменил в вину ему, а также арестованным вместе с ним работникам его штаба.

Пункт первый: «проводили юдофобскую и антисоветскую политику, ругая центральную Советскую власть и обзывая руководителей Красной Армии жидами, не признавая политкомов и противодействуя политработе в корпусе, стараясь подорвать авторитет комиссаров и Советской власти.

Никаких материалов о том, что в корпусе проводилась политика такого рода, ни в материалах следственной комиссии, ни судебного следствия нет. В деле имеется единственное донесение политработника Пескарева на имя члена РВС 9-й армии, в котором он сообщал, что Думенко в его присутствии сорвал со своей груди орден Красного Знамени и, забросив в угол, сказал: «Не надо мне его от жида Троцкого». Никаких свидетелей этого эпизода нет. Сам Думенко в суде показал, что, ругаясь, иногда употреблял слово «жид», но не придавал тому политического смысла и не считал государственным преступлением, к тому же слово «жид» в его понятии — обычное ругательное слово, которым он обзывал лиц не только еврейской национальности, но и разных национальностей».

Несостоятельным оказалось и утверждение суда о том, что Думенко не признавал политкомов и противодействовал их работе. Наоборот, в архиве обнаружены документы, свидетельствующие о том, что Думенко добивался направления к нему в корпус политработников, а с теми, кто был у него в корпусе, в основном были нормальные отношения, хотя он резко критиковал некоторых из политработников за то, что они «отсиживались» в штабах и «не умели сидеть на лошади».

Думенко категорически отрицал, что он ругал Советскую власть и подрывал ее авторитет, действительно, суд никакими конкретными уликами на этот счет не располагал, да и само обвинение находилось в противоречии с отношением Ленина к Думенко и с тем, что Думенко добровольно встал на защиту Советской власти и жертвовал за нее своей жизнью…

Второй пункт обвинения гласил: «Не проводили неуклонно в жизнь утвержденные положения о регулярной Красной Армии. Своими действиями поддерживали и развивали дух партизанщины, не всегда беспрекословно и точно выполняли боевые задания, не боролись с достаточной энергией с грабежами, незаконными конфискациями, реквизициями и насилием над населением, пьянствовали сами и поощряли пьянство среди подчиненных». Неопределенные формулировки говорили сами за себя — «не проводили неуклонно», «не всегда», «не боролись с достаточной энергией». Между тем обнаруженные в архиве документы свидетельствовали о том, что было желание и стремление и самого Думенко, и его штаба успешно решить все нелегкие по тому времени задачи. Упрек в недостатках, упущениях, возможно, был справедливым, но он не мог, не должен был перерасти в обвинение, тем более в государственном преступлении…