Джерри Бутлер - Непристойный талант, или Исповедь мужчины-порнозвезды

Когда я вышел, мужчина остановил меня за дверью. «Я не знаю, кто ты», — сказал он, — «но я люблю тебя».

В последний раз я оделся Сантой, когда прилетел с Западного побережья. Подмораживало. Я был болен и беспокоился, что у меня СПИД. В тот год в детском отделении было мало детей, но там лежали три раненых копа, один в критическом состоянии. Я спросил сестру, могу ли я навестить их.

Когда я вошел, чудаковатый клоун доставал искусственные цветы из штанов. Я спокойно подождал, когда он закончит и затем раздал набивных животных, пересыпая все шутками, какие я только знал. Один полицейский так сильно смеялся, что сестра велела мне охладить пыл. «Посмотрите, у него внутренние швы и они могут разойтись», — предупредила она. Наконец я ушел от них с хорошим чувством.

Обычно я ношу костюм Санты три дня и даже сплю с подушкой в штанах. И если бы прекрасная женщина пришла бы ко мне, я не пошел бы с ней — ведь Санта не может обмануть Миссис Клаус! Только на прошлое Рождество я не надевал этот костюм. В декабре 1986 года я как раз встретил Лизу и так безумно влюбился, что провел праздники с ней в Калифорнии. Может быть я достану этот костюм на следующее Рождество. Надеюсь, это случится там, где есть снег.

Глава двенадцатая. Тридцать один аромат

В моих долгих, одиноких поисках такой особенной женщины, как Лиза, я имел секс со множеством других женщин — и в кадре, и за кадром. Для многих из вас, я уверен, в данной книге именно это будет основным. Но позвольте предупредить вас: одного вы здесь не увидите, того искусственного оживления, которое бывает в видео роликах. Конечно, я разрушу несколько химер, но я просто пишу о том, что я видел, слышал и чувствовал.

Одни их этих набросков полнее других. Вы встретите актрис, которые расскажут вам свои истории жизни без колебаний; другие же застенчивы и вне камеры будут сдержаны. Думаю, это имеет смысл. Имея секс перед камерой, возможно они пытаются сохранить хоть частичку себя.

Но есть особый вид женщин, с которыми я больше всего любил работать. Конечно, это сексуальные женщины. Некоторые заводили меня, некоторые нет. Это очень индивидуально. Просматривая порно, вы не увидите то, что было на самом деле, вы увидите прекрасную картинку. Множество старлеток очень простовато выглядят без макияжа, искусственных ногтей и лака для волос.

Для меня всегда лучше не знать, с кем я буду работать. Тайна, большой вопрос — восхитительны. Чем больше я знаю, тем больше это истощает меня. Чем больше думаешь, тем выше сопротивление. А порноактер должен быть совершенно свободен и раскрепощен.

Большинство порносцен ритмически нарастают. Можно подумать, что мой экранный секс дикий и необузданный, но это не так. Я действую, как поезд. Поезд начинает двигаться даже до того, как оставляет станцию. Возбудить однажды мой пенис, все равно, как подбросить уголь в топку. У локомотива не будет другого выбора, как начать движение. Мои бедра работают автоматически.

В других случаях я чувствовал себя, как матадор перед непредсказуемым быком. Женщина готовится к этому моменту, приводит себя в порядок, душится духами, моется. Каждая деталь должна быть разработана. Правда, есть парни, которые просто выпрыгивают из штанов и начинают трахать, в грязных носках, немытые, но актеры, большей частью, стараются освежиться, принять душ или совершить какой-нибудь другой ритуал на удачу. Как порнографический кот Феликс, я всегда ношу с собой маленькую сумку с принадлежностями. Мое любимое мыло — Ирландское Весеннее. Когда его нет на съемках, я посылаю кого-нибудь достать его. У меня также должен быть крем для бриться Edge, плюс бритва Gilette Good News. Если я использую бритву с вращающейся головкой, все пропало; моя сцена обречена.

И вот наконец, матадор встречается с быком. Всегда есть опасения, что бык забодает вас и возможно погубит вашу карьеру. Но если матадор контролирует быка, мужчина в танце сексуальной сцены будет главным. Если кто-то собьется с ритма, тогда вы натыкаетесь друг на друга и это делает сцену размытой. Матадор пытается провоцировать, дразнить и контролировать. Он не хочет убивать быка до самого последнего момента. Также и порноактер старается удержать свой пенис возбужденным так долго, как он может. Чем больше он удерживает, тем выше награда и оценка. Но иногда бык или слишком уродлив, или слишком груб. Тогда матадор заканчивает представление как можно быстрее и надеется, что доживет до завтрашней битвы.

Парни всегда меня спрашивают, как это, работать с Ванессой дель Рио или Трэси Лордс. Ради шутки я предлагаю им понюхать мои пальцы и решить. Но вы наверное, беспокоитесь, ожидая скучных подробностей и механизма работы порноиндустрии. Что скрыто за кадром? Я расскажу вам то, что знаю. Многих людей моя честность расстроит. Но я надеюсь, что вы уже поняли, что я никого не хочу обидеть. Я просто болен правдой.

Итак, неважно в каком порядке, я расскажу вам об участниках и режиссерах, с которыми мне приходилось общаться за последние десять лет и я представлю воспоминания о производстве определенных фильмов. Но я джентльмен, поэтому «леди, вперед». Я начну с актрис: их индивидуальности, их страхов, что им нравится в сексуальных сценах, что они чувствуют и пробуют. Ароматов больше, чем в Баскин Роббинс!

Прежде всего, я хочу представить Амбер Линн. Я к ней испытываю очень дружеские чувства. Но, как братья и сестры, иногда мы не ладим. Амбер — требовательный человек. Если бы я хотел подвергнуть ее психоанализу, то я мог бы предположить, что она неуверенна в себе, что она чувствует, как мало тепла получила она в детстве.

Я смотрю на наши отношения, как на изнурительный теннисный матч, как говорится, «игра на измор». Кажется, она хочет привязанности, развлечений и дружбы. Но когда она что-то получает, ей это уже больше не нужно, поэтому я всегда чувствовал к Амбер легкую враждебность. Я думаю это потому, что глубоко под вечным недовольством спрятана любящая женщина. Как механик, я всегда стремлюсь выявить и зафиксировать проблему. Амбер и я хорошо ладим, если не обсуждаем бизнес и не унижаем друг друга.

До съемок фильма «Чувство четыре X» (The Four-X Feeling) с Амбер в Нью-Йорке, мы жили в гостинице Эдисон. Я принял немного кокаина. Может быть кокс сделал меня таким напряженным, но между Амбер и мной произошел довольно трудный разговор. Я никогда не занимался любовью с Амбер вне экрана. Это был сорт политики самообмана. Хотя в ту ночь она и позволила мне остаться в ее комнате. Мы говорили и говорили, она рассказала мне кое-что из своего детства, чего я никогда не знал. Ее мать рано умерла, а ее отец сбежал. Мы оба расплакались по поводу того, что у неё не было любви и мы попытались успокоить друг друга. Я был с ней очень откровенен, попросив ее сделать что-нибудь такое, что бы смутило меня. Я позволил ей взять расческу и приставить ручку к моей спине. (До сего дня она улыбается, вспоминая это). Мы занялись любовью и проснулись на следующее утро немного позже, но все еще смеющиеся. Это был почти роман, но не совсем.