Федор Раззаков - Досье на звезд: правда, домыслы, сенсации, 1962-1980

Имело ли право руководство театра за подобные поступки уволить актера из театра? Без сомнения. Однако основой для его увольнения, думаю, послужило совсем иное. Почитаем отрывки из дневника самого актера: «19 ФЕВРАЛЯ. Получил страшной силы заряд ненависти к театру «Современник»…

С этим гадюшником взаимоотношения закончились — начались счеты! Глупо!

Началось БЕЗРАЗЛИЧИЕ!

Началась моя ненависть!

Ненависть действенная.

Борьба на уничтожение.

И величайшее презрение и безразличие!..

МАРТ. 1976. НАЧАЛО…

Уход из театра решен окончательно и бесповоротно! Мозг утомлен безвыходностью собственных идей и мыслей. Нельзя и малое время существовать среди бесталанности, возведенной в беспардонную НАГЛОСТЬ».

Из письма А. Эфросу от 7 марта 1978: «Я прошел различные стадии своего развития в «Современнике», пока не произошло вполне естественное, на мой взгляд, отторжение одного (организма) от другого.

Один разложился на почести и звания — и умер, другой — органически не переваривая все это — продолжает жить».

Уйдя из «Современника», Даль внезапно решил посвятить себя режиссуре и поступил на Высшие режиссерские курсы во ВГИК в мастерскую И. Хейфица. Почему он решил стать режиссером, объяснять, видимо, не надо: терпеть диктат разных бездарей Олегу становилось все труднее. Но что-то у него опять не заладилось и на этом поприще. Он исправно посещал занятия, но мысленно уже подбирал для себя другое место обитания. И тут судьба вновь свела его с режиссером А. Эфросом (в 1973 году они встречались в телепостановке «По страницам журнала Печорина»). На этот раз режиссер задумал снимать на «Мосфильме» художественную ленту «В четверг и больше никогда» и предложил артисту главную роль — Сергея. Каким О. Даль запомнился А. Эфросу во время съемок? Режиссер вспоминал: «Мы жили в заповеднике на Оке, когда снимали «Четверг…», и ученые-биологи дали банкет в нашу честь. И мы сидели вместе за столом. Там были Смоктуновский и Даль. Даль замечательно играл на гитаре и пел, а потом увидел перед собой Смоктуновского и стал над ним посмеиваться. Смоктуновский — при том, что его тоже не тронь, личность известная и вспыльчивая — стушевался страшно. Даль безжалостно смеялся над его ролями, так безжалостно, что я не выдержал и ушел. На следующий день я просто не мог смотреть в глаза Смоктуновскому. Мне казалось, что он переживает. А Даль даже не помнил…»

Фильм «В четверг и больше никогда» был закончен в 1978 году, однако на экраны пробился малым тиражом. Герой, которого сыграл Даль (а это был не герой труда, а человек, который чувствовал себя лишним в обществе), сильно не понравился чиновникам от кино, и они сделали все, чтобы картину увидели как можно меньше зрителей. Например, в Москве фильм показывали всего лишь два (!) дня.

В июле того же 1978 года Даль начал работу еще над одной ролью, которую можно смело назвать одной из лучших в его послужном списке. Речь идет о роли Зилова в фильме В. Мельникова «Отпуск в сентябре» по пьесе А. Вампилова «Утиная охота». Это была та самая роль, о которой наш герой мечтал с тех пор, как впервые прочитал пьесу. Когда он узнал, что на «Ленфильме» готовится ее экранизация, он был твердо уверен в том, что именно его без всяких проб пригласят на главную роль. Но режиссер его тогда не пригласил. И Даль обиделся. Так сильно, что даже когда ему все-таки позвонили со студии и предложили эту роль, он категорически отказался от нее. Его уговаривали несколько дней, он ломался, растягивая паузу, и, когда ситуация накалилась до нужного ему предела, дал свое согласие.

Глядя сегодня на Даля в этой роли, можно смело сказать, что это тот самый случай, когда актер не играет роль, а живет в ней. Так органично он выглядит на экране. К сожалению, самому Далю увидеть себя на экране так и не привелось. Картину назвали «упаднической» и положили на полку. Ее премьера состоялась только в 1987 году, когда актера уже не был о в живых.

Между тем встреча с А. Эфросом в 1976 году вновь вернула Даля в лоно театра. Он пришел в руководимый им Театр на Малой Бронной.

Самое удивительное, что и в этом коллективе Олег продержался не долго: всего два года. Причем его поведение не поддавалось никакой логике. Он сыграл там две роли — Беляева в «Месяце в деревне» и следователя в «Веранде в лесу», — но откровенно признавался, что эти роли не любит. Но две роли, которые ему сыграть хотелось, он собственноручно угробил. Рассказывает Э. Радзинский: «На Малой Бронной одновременно шли репетиции двух моих пьес: Эфрос репетировал «Продолжение «Дон Жуана», а Дунаев — «Лунин, или Смерть Жака». В обоих спектаклях главные роли играл Олег Даль. Даль был уникальным, фантастическим актером. Он репетировал «Лунина» на грани жизни и смерти, казалось, миг — и он умрет. Осветители, завороженные его игрой, забывали светить… Олег требовал такой же предельной отдачи от партнеров, партнеры не выдерживали и уходили, играть с ним рядом было трудно, невозможно. Олег нервничал, срывался…

Премьеры «Лунина» и «Продолжения «Дон Жуана» приближались. А надо сказать, что к этому времени Олег Даль не сыграл в театре ни одной главной роли, но существовала легенда о гениальном театральном актере Олеге Дале. И он понимал, как много от него ждут, как важны для него эти спектакли — или все, или ничего, — понимал и нервничал. И вот незадолго до премьеры Даль «сломался» и, как гоголевский Подколесин, выскочил в окно и убежал. Накануне выхода спектакля (осень 1978 года) он ушел из Театра на Малой Бронной. Навсегда.

Я пришел к нему домой. Я унижался, я его просил… Мы не были друзьями, но в момент репетиций, наверное, самые близкие люди — это автор, режиссер и актер, который играет главную роль. Мы были тогда все друг для друга… Он косноязычно объяснял мне что-то. Он говорил о каких-то несогласиях с одним режиссером, но у него было полное согласие с другим… Нет, все было бессмысленно. Но я понял — не хотел понимать, но понял. Он был болен одной из самых прекрасных и трагических болезней — манией совершенства…»

Почему же Даль ушел и из этого театра? Кое-кто склонен видеть здесь интриги внутри театра, например, в противостоянии Олега Даля и актрисы О. Яковлевой. Рассказывают такой случай. Эфрос собирался ставить «Гамлета», обещал О. Далю главную роль, но тот заявил, что не хочет в этом участвовать, так как спектакль все равно будет про Офелию (в этой роли должна была играть понятно кто).

Можно попытаться найти ответ на этот вопрос и в дневниках Даля. Вот что он записал в нем в августе-октябре 1977 года: «Эфрос ясен как режиссер и как человек. Просто ларчик открывался. Как человек — неприятен… Как режиссер — терпим, но боюсь, надоест…