Арнольд Гессен - Жизнь поэта

Дидло был фанатиком своего дела. Во время репетиции в Эрмитаже однажды недоставало какой-то лиры или вазы. «Дидло в бешенстве бросился бежать по Невскому, имея на одной ноге красный сапог, на другой черный, без шапки, обмотав голову каким-то газовым радужных цветов покрывалом. В этом виде он прибежал в Малый театр, взял что было нужно и тем же трактом отправился назад. Народ естественно счел его сумасшедшим и валил за ним толпою».

Таков был гениальный артист...

* * *

Петербург. Вид на Неву. С литографии 1820-х годов.

Театр был яркой и радостной страницей жизни Пушкина в те петербургские послелицейские годы.

Здесь он сблизился с Никитой Всеволожским - страстным театралом, переводчиком французских комедий и водевилей, любителем музыки и певцом, «амфитрионом любезным, счастливцем добрым, умным вралем».

В доме Всеволожского обосновалась «Зеленая лампа», одна из ячеек тайного «Союза благоденствия».

Здесь Пушкин сблизился и с Ф. Н. Глинкою, руководителем другого филиала «Союза благоденствия» - «Вольного общества любителей российской словесности».

Пушкин посещал уже собрания «Вольного общества любителей словесности, наук и художеств», когда П. А. Плетнев обратился к Ф. Н. Глинке с предложением:

- Следовало бы и нам избрать Пушкина...

- Овцы стадятся, а лев ходит один, - ответил Глинка.

В этих ячейках тайного общества зрели замыслы и планы будущих декабристов, и здесь зрел их певец - Пушкин.

«Лев ходит один»... - Оружие Пушкина - гусиное перо, острое, разящее гусиное перо.

Этим оружием он смело и решительно нападал на самодержавие и крепостничество.

Двери «Зеленой лампы», «приюта гостеприимного, приюта любви и муз», открылись 20 марта 1819 года. Гостей принимал хозяин, Никита Всеволожский.

В этот ранний весенний день состоялось первое заседание кружка. Помимо двух братьев Всеволожских, членами его были: поэты Пушкин, Дельвиг, Глинка, Гнедич, Барков. Вступили в кружок также будущий декабрист С. П. Трубецкой, Я. Н. Толстой, А. Д. Улыбышев, А. А. Токарев и другие.

Всеволожский жил на бывшем Екатерингофском, ныне проспекте имени Н. А. Римского-Корсакова.

Собирались в комнате, где над круглым столом висела зеленая лампа - символ света и надежды.

Вступая в кружок, члены его клялись свято хранить тайну о своих собраниях.

Они носили кольца с изображением лампы и за стол садились обычно в красных фригийских колпаках.

Своего рода русскими якобинцами были члены «Зеленой лампы». Их называли «лампистами».

Они не знали, что председательствовавший на собраниях «Зеленой лампы» Я. Н. Толстой объединил членов кружка по поручению «Союза благоденствия» в целях более широкого распространения идейного влияния тайного общества.

На собраниях кружка члены его читали свои произведения. Возможно, что и Пушкин читал там свои вольнолюбивые стихи. Читались и очерки политического характера, в которых пропагандировалась английская конституция. Заседания заканчивались всегда непринужденным дружеским ужином с вином.

Всеволожский был очень богат, и по субботам в его «приюте» обычно собиралась молодежь - поэты, писатели, актеры и художники.

С Всеволожским Пушкин вместе посещал театры и бывал у него не только на собраниях «Зеленой лампы», но и на всех традиционных субботних пирушках.

* * *

Летом 1819 года Пушкин заболел. Выздоровев, уехал в Михайловское отдохнуть от петербургской суеты. И пообещал своему приятелю, «ламписту» В. В. Энгельгардту:

Приеду я

В начале мрачном сентября:

С тобою пить мы будем снова,

Открытым сердцем говоря

Насчет глупца, вельможи злого,

Насчет холопа записного,

Насчет небесного царя,

А иногда насчет земного.

Здесь ироническое сопоставление царя небесного с земным, Александром I, и рядом выведен глупец, вельможа «злой» и холоп «записной». А в послании «Всеволожскому» пред нами презрительная оценка светского общества и помещичьего барства:

...важное безделье,

Жеманство в тонких кружевах

И глупость в золотых очках,

И тяжкой знатности веселье...

Этому пустому, ничтожному «свету» Пушкин противопоставляет другой мир:

И, признаюсь, мне во сто крат милее

Младых повес счастливая семья,

Где ум кипит, где в мыслях волен я,

Где спорю вслух, где чувствую живее,

И где мы все - прекрасного друзья,

Чем вялые, бездушные собранья,

Где ум хранит невольное молчанье,

Где холодом сердца поражены...

* * *

Пушкин работал над своей первой поэмой - «Руслан и Людмила». Но здесь, в деревне, он собственными глазами увидел то, о чем его друзья не переставали говорить и в «Зеленой лампе», и в доме Тургеневых, и у Муравьевых.

Ужасы крепостничества предстали пред Пушкиным воочию. Доходили до него слухи и о бесчеловечном отношении к крестьянам соседних помещиков, о беспощадном истязании крестьян кнутом и плетьми. Крепостных крестьян помещики продавали, как скот, разоряли, держали в нищете.

Свое возмущение увиденным Пушкин с потрясающей силой отобразил в стихотворении «Деревня». Оно построено на резких контрастах: сельская идиллия и на ее фоне «барство дикое».

Пушкин приветствует свой «пустынный уголок, приют спокойствия, трудов и вдохновенья»:

Везде передо мной подвижные картины:

Здесь вижу двух озер лазурные равнины,

Где парус рыбаря белеет иногда,

За ними ряд холмов и нивы полосаты,

Вдали рассыпанные хаты,

На влажных берегах бродящие стада,

Овины дымные и мельницы крылаты;

Везде следы довольства и труда.

«Но мысль ужасная здесь душу омрачает», - продолжает Пушкин:

Среди цветущих нив и гор

Друг человечества печально замечает

Везде невежества убийственный позор.

Не видя слез, не внемля стона,

На пагубу людей избранное судьбой,

Здесь барство дикое, без чувства, без закона,

Присвоило себе насильственной лозой