Роберт Джобсон - Уильям и Кейт. Love story

Эти комментарии свидетельствуют о настороженном отношении к незнакомцам, которому его, вероятно, научила мать. В этом отношении наставительная речь Чарльза перед отправлением своего сына в Сент-Эндрюсский университет была скорее формальностью, чем необходимостью. Тем не менее осторожность никогда не помешает, и первый год обучения в Сент-Эндрюсе Уильяма явился образцом королевской сдержанности и благоразумия. А эти качества не слишком способствуют веселью и развлечениям.

Университетские обычаи, несомненно, показались ему разительным контрастом к привычному распорядку дня. Как бы Уильям ни утверждал, что он готовится к новому образу жизни в «непринужденной обстановке», ему приходилось ко всему привыкать заново. Несмотря на то что во время своего «промежуточного года» он заявлял о приверженности равноправию и простому образу жизни, останавливаясь в любой из королевских резиденций, он наслаждался всем королевским комфортом. В Балморале, в Хайгроуве, Букингемском дворце, Виндзорском замке, Сандрингхэме или Кларенс-Хаузе Уильяма окружали безупречный порядок и роскошь. Просыпался он обычно в 7:30, и в спальню к нему входил лакей, оставляя на столике поднос с кофе и печеньем. Уильям предпочитал по утрам кофе без сахара. Затем лакей включал радио, обычно настроенное на Четвертый канал ВВС, чтобы принц мог узнать последние новости. И лакей же отдергивал занавески, чтобы в спальню проникли лучи утреннего солнца.

Затем Уильям быстро вставал, брился, принимал душ и выполнял зарядку канадских ВВС — одиннадцать минут отжиманий, упражнений на пресс и бега на месте; такую зарядку всегда предпочитали его дед, принц Филипп, и его отец, а принцу она нравилась тем, что все можно было делать в своей комнате. К этому времени слуга уже приносил безупречно выглаженную верхнюю одежду, но принц обычно облачался в джемпер с джинсами и выходил позавтракать кашей с холодным молоком и свежими фруктами. Как правило, он старался не есть полный английский завтрак, который, тем не менее, всегда был в его распоряжении.

В школе-пансионе Уильям выказывал предпочтение к более скромной обстановке, но тем не менее обстановка его нового жилища в Сент-Эндрюсе должна была показаться ему довольно скудной. С собой он привез пуховое одеяло, подушки, телевизор и стереопроигрыватель, а также полный чемодан одежды, личных принадлежностей и ряд вещей из рекомендованного студентам списка (выглядевшего довольно внушительным). На следующий день он получил студенческое удостоверение и отправился на свою первую лекцию по искусству эпохи Возрождения.

Свою комнату Уильям постарался сделать более уютной, развесив по стенам плакаты и расставив по шкафам книги с папками. В другой комнате по тому же коридору примерно тем же занимался его личный охранник из Скотленд-Ярда — постоянное напоминание о привилегированном статусе нового студента. На другом этаже того же здания, поделенного на зоны для девушек и зоны для юношей, некая Кейт Миддлтон, уже попрощавшись с родными, переживала похожее волнение, вступая в новую фазу своей жизни. Уильям мог особо не беспокоиться о будущем, ведь его жизнь и так уже была во многом расписана наперед. Пока он надеялся изведать что-нибудь новое и неожиданное, королева, принц Филипп и придворные давно уже подбирали будущему королю подходящую пару. Они понимали, что студенческая холостяцкая жизнь Уильяму придется по душе, но рано или поздно ему нужно будет остепениться и вернуться к королевским традициям.

В Сент-Эндрюсском университете, как и во многих английских университетах, имеется целая система поддержки студентов первого года обучения, осваивающихся на новом месте. Старшекурсники могут по своему выбору стать «родителями» первокурсников, делясь с ними познаниями, которыми не поделятся преподаватели факультетов, и отвечая на вопросы, которые студенты и не подумали бы задавать. Следуя заявленному курсу на создание домашней атмосферы, Сент-Эндрюсский университет именует таких наставников «матерями» и «отцами». Для Уильяма «матерью» стала американка Элис Драмонд-Хэй из Коннектикута, внучка герцога Кроуфорда и Балкарреса, бывшего старшего члена домашнего хозяйства королевы-матери. «Отцом» же стал его товарищ по Итону Гус Макмин.

Как университет, так и дворец утверждали, что они не предъявляют никаких особых требований к тем, кто хочет стать «родителями» Уильяма. Также дворец заявлял, что не отдает никому никаких предпочтений. Но, принимая во внимание родословную мисс Драмонд-Хэй и мистера Макмина, трудно поверить, что их вообще никак не проверяли. Если им предстояло стать своего рода советниками принца Уильяма, то они должны были заслуживать доверия и отличаться от множества других студентов, способных только ахать при виде такой знаменитости в первые месяцы его студенческой жизни.

Таких любителей модной светской жизни в университете называли «яхами» от распространенного в их среде возгласа «О’кей, ях!» вместо «да». К ним могли принадлежать как настоящие аристократы, так и их подражатели с поклонниками. А в поклонниках и особенно в поклонницах недостатка не было. Посещаемость на лекциях по предметам, которые выбрал Уильям, никогда еще не была такой высокой, как и публика никогда еще не была такой гламурной. Одетые в поддельную пашмину[8], с изысканными укладками и тщательно подобранной косметикой, девушки, распространяя ароматы духов, толпились в коридорах, делая вид, что оказались здесь случайно, но на самом деле отчаянно пытались попасться на глаза принцу. Некоторые, особенно предприимчивые, пытались продраться через окружавшую его толпу и сесть рядом с ним в студенческом баре. Одна девушка даже ущипнула его за задницу, но в награду получила только разгневанный взгляд. Другие искали смелость на дне бокала, но после жалели о содеянном. Одной роскошной блондинке не повезло встретиться с Уильямом сразу после того, как ее стошнило от выпитого. Он пожал ей руку, стараясь приободрить. «Я думала только — о боже! я повстречалась с принцем Уильямом, а у меня и волосы испачканы, и руки испачканы, и я трясу его руку!» — вспоминала она впоследствии.

Были, конечно, и настоящие аристократки, весьма состоятельные, с безупречной прической, гладкой кожей и ухоженным видом, какой бывает только у молодых и богатых. Они отличались утонченными манерами и настоящими свитерами из настоящего кашемира, пусть и в джинсах, которые были настоящей униформой всех студентов, за исключением формальных вечеров.

Кейт не совсем подходила под это описание. Что касается финансов, ее можно было назвать обеспеченной, хотя и не представительницей элиты из числа владельцев трастовых фондов. Но она отличалась от остальных. Уильям же не был конформистом. Пусть он и был «супер-яхом», но всегда был способен на неожиданности. Поначалу он отклонял приглашения большинства элитных клубов университета, включая мужской клуб «Кейт Кеннеди», несмотря на то что многие считали его вступление туда неизбежным. Записался он только в Клуб водного поло, потому что увлекался этим видом спорта в школьные годы (от своих родителей Уильям унаследовал любовь к плаванию).