Евгений Мартынов. Белокрылый полёт - Юрий Григорьевич Мартынов
Многие наши приятели и знакомые аж до 1990 года лукаво спрашивали меня при случае:
– Как там Женя? Не развёлся ещё с Эллочкой-людоедочкой?..
Соавторы Андрей Дементьев и Евгений Мартынов в Центральном доме литераторов
С заместителем председателя правления Союза композиторов РСФСР Владиславом Казениным (впоследствии он – первый заместитель министра культуры СССР, а затем председатель Союза композиторов РФ)
Брат был благодарен своему старшему другу-соавтору за участие, откровенность и искренность, но, зная его личный семейный опыт, далеко не на все 100 % успешный (о чём Дементьев так же искренне делился с Женей), решил поступить самостоятельно, а вернее, отдаться судьбе и вдохновению.
Существовала и другая причина постепенного отдаления друг от друга вчерашних удачливых соавторов. Женя в своём восхождении на эстрадно-песенный Олимп был значительно азартнее как игрок и плодовитее как песенник, он набирал высоту и пытался всячески ускорить обороты, вкладывая все свои силы и средства в творческое производство и воспроизводство (если применить экономическую терминологию). Брата не привлекали перспективы строительства двухэтажной дачи или покупки автомобиля и гаража к нему: этим заниматься ему было просто некогда. Он удовлетворялся только творческим успехом и огорчался творческой неудаче. Андрей Дмитриевич – как более мудрый, спокойный и трезвый человек – плоды своего поэтическо-песенного успеха был не прочь воплотить в материальные формы, в ту же дачу например. Это понятно и естественно, ведь он имел семью и детей, занимал пост секретаря Союза писателей и вынужден был тянуться к советской поэтической элите духовно и материально, внутренне и внешне. К его редакционной занятости в журнале «Юность» прибавились дачные дела, требовавшие сил и денег. Андрей Дмитриевич тогда занял у Жени очень крупную сумму и обещал вскорости вернуть долг, надеясь, вероятно, на авторский доход от песенных проектов.
Однако новые песни сами по себе популярными и, извините, доходными не становятся (они, кстати, могут быть совершенно недоходными несмотря на свою популярность). Я уже говорил, что песня на пути к слушателю после формального рождения должна пройти ещё несколько стадий: инструментальную аранжировку, вокальное «впевание», публичное исполнение, магнитофонную запись и, наконец, эфирную «раскрутку» с обязательной «засветкой» в популярных телепередачах. Кроме того, она должна быть заранее на полгода – год (с учётом сроков производственных процессов) отдана в грамзапись и печать. Сейчас, правда, эта схема претерпела некоторую корректировку, но суть её остаётся неизменной. Особенностью же советского времени являлось то, что на всём своём пути песня, словно на шлагбаумы, постоянно натыкалась на художественные советы, которые необходимо было успешно пройти или как-то тихо обойти. Как правило, в процессах «пробивания» песен участвовали оба автора, а лучше, если им помогал ещё и исполнитель. Вдвоём-втроём заслоны брать легче, чем в одиночку, это бесспорно. Когда присутствуют все соавторы, тут уж не скажешь композитору, что мелодия его песни прекрасна, а стихи отсутствующего поэта бездарны, или наоборот – в том же духе. Если было необходимо, композитор дорабатывал свои «недоделки», а поэт доделывал свои «недоработки» соответственно пожеланиям худсовета или мнению главного редактора. Именно на эту деятельность к 1980 году Дементьева уже не хватало: Женя ходил по советам и редакторам сам, и песни, записанные им для большой пластинки, «рубили» из-за стихов, а точнее, из-за отсутствия при этом их авторов. Так, почти совершенно «застряли» песни на стихи Андрея Дементьева «Натали», «У Есенина день рождения», «Прости», «Ласточки домой вернулись», «Летом и зимой». Женя докладывал по телефону своему соавтору о тех претензиях к текстам и вообще к темам песен, которые высказывались в музыкальных редакциях телерадио. Поэта необоснованные придирки оскорбляли (и его можно понять), но от походов в Останкино и на улицу Качалова (сегодняшняя Малая Никитская), где в доме № 24 располагалась Главная музыкальная редакция Всесоюзного радио, он отказывался и переделывать что-либо по чьей-то глупости тоже не горел желанием. Таким образом, круг замкнулся.
Поэт, со своей стороны, был прав:
– Сколько можно нам ходить по редакциям, как мальчикам, доказывать дуракам, что лебедь не в Израиль хотел улететь, а ласточки домой вернулись тоже не из эмиграции!..
А с другой стороны, Женю такой «эпилог» никак удовлетворить не мог. Брат использовал все свои ресурсы, чтобы обойти заслоны, но вокруг него уже появились новые сильные игроки, пробивавшие свой материал втроём (а не в одиночку, как Женя) и делавшие это успешно и, главное, своевременно, без пробуксовки.
Вовремя «проскочил» популярный опус Э. Ханка на стихи И. Шаферана «Песня первоклассника» («То ли ещё будет!..») из репертуара Аллы Пугачёвой. А за фразу из этой песни «Лев Толстой в мои года не писал такого» досталось рикошетом Мартынову и Дементьеву!
На худсовете, в ответ на представленные композитором песни «Натали» (о любви А.С. Пушкина к Н.Н. Гончаровой) и «У Есенина день рождения», главный музыкальный редактор Центрального телевидения Л.Э. Кренкель раздражённо заявила:
– Зачем трогать классиков?! Только что нам от Лапина за Льва Толстого влетело, а тут ещё Пушкин с Есениным! С нас довольно!..
Тем, кто не знает, поясню: С.Г. Лапин руководил Государственным комитетом по телевидению и радиовещанию, был, как говорят, суров, но справедлив и периодически устраивал подчинённым нагоняи и взбучки за их производственные или идеологические просчёты.
И вот однажды летом 1980 года Женя договорился о встрече с самим председателем Гостелерадио. Брат позвонил Андрею Дементьеву, изложил свои планы и попросил поэта пойти на приём к Лапину вместе с ним. Во время разговора Женя был очень возбуждён и, когда услышал от соавтора, что тот не может присоединиться к нему по своим причинам, а сейчас собирается идти на концерт какого-то негритянского певца-гастролёра (не помню, кого именно), то вдруг со слезами и матерной руганью бросил телефонную трубку, а потом и телефонный аппарат на пол и быстро удалился в другую комнату, громко хлопнув дверью.
Отец с мамой, гостившие тогда у Жени, услышав из кухни такую громкую развязку телефонного разговора, перепуганно бросились к сыну со словами:
– Что случилось?! Женя, в чём дело?.. Успокойся. Разве можно так нервничать?..
В тот день, вечером, выйдя из дому очень
