Лев Лурье - Без Москвы

Осенью 1920 года исход Гражданской войны, казалось, очевиден. В ноябре был взят Перекоп, остатки врангелевской армии бежали в Турцию, война окончена, красные победили. Никакой надежды на помощь извне у оставшихся в России не было. И чтобы вырваться из рабства, нужно «бунтовать Россию изнутри». Прежде Россия, как показала Гражданская война, выбирая из «красных» и «белых», скорее была готова принять Троцкого, а не Врангеля.

К концу 1920-го ситуация поменялась. Миллионы людей, кто прежде сочувствовал большевикам – матросы, крестьяне, рабочие – восстали. Победа над помещиками и капиталистами одержана, но не было ни хлеба, ни работы на заводах, ни политических прав. Впервые появилась возможность бороться не против большевиков и народа, а вместе с народом против большевиков.

Этот выбор сделал и Николай Степанович Гумилев. Первые политические мотивы в его стихах появились как раз в 1919–1920 годах:

«Прежний ад нам показался раем,Дьяволу мы в слуги нанялись,Оттого что мы не отличаемЗла от блага и от бездны высь».

Еще осенью 1920 года Гумилев попросил своего ученика, поэта Георгия Иванова познакомить его с «дельным человеком». Им был однокашник Иванова – Юрий Герман. Юрий Павлович Герман, 1896 года рождения, окончил (как и Иванов) Второй кадетский корпус, а потом – Михайловское артиллерийское училище. Первую мировую провел на Северном фронте (там же воевал с немцами Николай Гумилев), несколько раз был ранен, контужен. Член Петербургской боевой организации, где направлял работу военного отдела, в который входили подполковники Георгий Лебедев и Евгений Шведов. В Белом движении с 1918 года, совершил 54 перехода через линию фронта. Подпольная кличка – «Голубь».

Петербургскую боевую организацию создал профессор Петроградского университета, географ Владимир Таганцев, участник разгромленного большевиками «Тактического центра». Еще осенью 1919 года через Юрия Германа, курьера Юденича, ходившего из Финляндии в Петроград, он установил связь с другой белогвардейской организацией – «Национальный центр».

Владимир Николаевич Таганцев

Встретились два боевых офицера, два георгиевских кавалера. Гумилев поверил Герману, Герман – Гумилеву. В антибольшевистском заговоре поэту отводилась существенная роль. Николай Гумилев – объединяющая фигура, человек, которого многие знали, ему доверяли. Он давно чувствовал фальшь и официальной, и «белой» риторики («И как пчелы в улье опустелом дурно пахнут мертвые слова»). Поэт Гумилев должен был найти «живые» слова, которые объединят нацию: белых и красных, помещиков и крестьян, солдат и офицеров, капиталистов и рабочих.

«В оный день, когда над миром новымБог склонял лицо своё, тогда,Солнце останавливали словом,Словом разрушали города».

Юрию Герману Гумилев сказал сразу: «В моем распоряжении есть группа интеллигентов, которая в случае выступления согласна выйти на улицу».

Таганцевская организация к концу 1920 года сумела объединить против большевиков силы, еще недавно находившиеся в смертельной вражде: «белых», «зеленых», «красных».

Анна Ахматова много позже напишет:

«Нет! и не под чуждым небосводом,И не под защитой чуждых крыл —Я была тогда с моим народом,Там, где мой народ, к несчастью, был».

Вероятно, и для Николая Гумилева важно было, что за Таганцевым не только монархисты, но и люди разных убеждений и классовой принадлежности. Народ, к несчастью оказавшийся в большевистской России. Он присоединился к организации без выявленной политической программы: эдакий «Народный фронт – 1920».

С 1918-го по 1921-й Николай Степанович Гумилев жил на углу Преображенской улицы (ныне – Радищева) и Солдатского переулка. На втором этаже. Входили к нему посетители через подворотню, потому что в те времена парадные двери забивали. Таким образом в 1921 году, где-то в феврале, к нему явился подполковник Евгений Шведов, гость из Финляндии, посланник белого подполья. С этого момента Николай Степанович реально участвовал в антисоветском заговоре.

От Шведова Гумилев получил деньги – 200 000 и ленту для печатной машинки. Обещал написать листовки.

В это же время, зимой 1921 года, Гумилев произвел свой небольшой переворот в российской поэзии. Сразу по истечении полномочий председателя Петроградского союза поэтов – Александра Блока на этот пост избрали Гумилева. Союз поэтов – самая авторитетная легальная организация русских писателей. Теперь участник антибольшевистского подполья – официальный вождь петроградской интеллектуальной элиты.

К маю лед на Финском заливе растает, Кронштадт с его кораблями и фортами станет неприступен; к острову Котлин подойдут находившиеся недалеко от Риги и Ревеля иностранные корабли – английские, французские. Освобождение России начнется из прежней столицы. Антибольшевистское восстание должно было произойти одновременно в Петрограде и в Кронштадте поздней весной 1921 года, после начала навигации, когда штурм островной крепости Кронштадт был бы весьма затруднен.

В начале 1921-го у таганцевской организации были все шансы возглавить восстание и выиграть его. Россия бунтовала – крестьянские восстания в Сибири и в Тамбовской губернии. Конница Махно совершала беспрепятственные рейды от Донбасса до Бессарабии. В Белоруссии город за городом занимали отряды Бориса Савинкова. Компартия была расколота дискуссиями. В Кронштадте на линкоре «Петропавловск» действовал антибольшевистский подпольный комитет во главе с матросом Петриченко. Комитет готовил восстание на Балтийском флоте.

Кронштадт, родной город Гумилева, должен стать непотопляемым линкором новой революции. В кубриках впервые сошлись матросы, которые три года тому назад проламывали головы «контре», и офицеры, которые чудом избежали этой участи. Здесь возник лозунг – «Вся власть советам, а не партиям». О том, что восстание должно произойти в мае, в Кронштадте знали немногие.

Волнения, однако, начинались гораздо раньше срока, на который рассчитывали заговорщики. Уже в двадцатых числах февраля 1921 года в Петрограде, особенно на Васильевском острове, бастовали почти все. Требования политические: отмена однопартийной системы, роспуск ЧК, свободные выборы в Советы, разрешение свободной торговли. Чекисты стреляли по рабочим. В толпе митингующих на линиях Васильевского видели странного, нелепо одетого человека в поношенном пальто и рабочей кепке. Он, среди других ораторов, призывал к свержению советской власти. Это – Николай Гумилев.

Если бы Кронштадт восстал на несколько месяцев позже, летом, взять его было бы невозможно. Линкоры. Остров. Вокруг вода. Но все случилось уже 1 марта 1921 года. В этот день 15 000 кронштадцев, возмущенных событиями в Петрограде, собрались на Якорной площади. Они согнали с трибуны «всесоюзного старосту», коммуниста Калинина, и провозгласили свои лозунги: «Советы без большевиков. Власть – флоту». Все началось не так, как планировали заговорщики.