Митчелл Зукофф - Затерянные в Шангри-Ла

Ван Аркен описал этот же инцидент иначе. Он сделал это, создавая первую карту долины. На этой карте на месте инцидента 10 августа 1938 года он нарисовал стрелу и комментарий: «Место, где во время атаки копьеносцев погиб туземец». Если эту карту увидел бы несведущий человек, он мог бы подумать, что ученые стали свидетелями смертельной схватки между двумя туземцами.

В своих отчетах для музея Арчболд постоянно подчеркивал собственное отношение к туземцам. В них он вообще не упомянул о смертельном выстреле: «Продвигаясь по неизвестной местности, нужно быть готовым ко всему. Поведение туземцев абсолютно непредсказуемо. В целом можно сказать, что туземцы более дружелюбны к большой, хорошо вооруженной группе, чем к небольшой и слабой. Одна из наших групп, которая относилась к первой категории, не столкнулась ни с какими трудностями и неприятностями при общении с туземцами».

Арчболд явно не собирался выяснять, сочли ли жители Большой долины убийство туземца белым человеком «легкой неприятностью» или «значимым событием».

Полковник Элсмор ничего не знал ни об экспедиции, ни о статьях Арчболда, посвященных Большой долине. Когда после крушения «Гремлин Спешиэл» ему рассказали об этом путешественнике, Элсмор попросту отмахнулся. Он считал, что его Тайная долина, его Шангри-Ла никак не могла быть Большой долиной Арчболда. В конце концов, Новая Гвинея — остров огромный и неизученный. Кто знает, сколько на нем изолированных и неизвестных белому человеку долин?

Однако Большая долина и Шангри-Ла все же оказались одной и той же долиной. И первый контакт между туземцами и внешним миром ознаменовался кровопролитием.

9. ЧУВСТВО ВИНЫ И ГАНГРЕНА

УВИДЕВ ОТПЕЧАТОК НОГИ туземца, трое американцев не на шутку испугались. По словам Маргарет, ночь была «мучительной и ужасной». Устроиться на покатом, глинистом берегу горной речки вообще было нелегко. Люди то и дело скатывались в ледяную воду. Промокшие и усталые, они проснулись на рассвете. Была среда, 16 мая. Выжившие после катастрофы продолжили свой путь к прогалине, замеченной Макколломом.

Когда Маргарет попыталась встать, все ее тело пронзила боль. Вместе с болью пришел страх. За ночь суставы закостенели, а обожженная кожа сжалась. Когда она поднялась, кожа лопнула и начала кровоточить, причиняя сильную боль. Невозможно было даже подумать о том, чтобы продолжить путь вниз по течению. Маргарет не могла выпрямиться. В дневнике она записала: «Мои ноги настолько одеревенели, что являли собой весьма печальное зрелище».

Осмотрев ожоги, Маргарет поняла, что занесла в раны инфекцию. Все это она подробно описала в своем дневнике — сочащийся гной, синевато-черный цвет отмерших тканей, «огромные, дурно пахнущие, влажные язвы»… Причина и потенциальная опасность такого состояния смертельно ее напугала.

Новая Гвинея буквально кишела бактериями. Маргарет не могла как следует обработать раны, кровь в конечностях застаивалась, что создало благоприятную среду для размножения микроорганизмов. ОБОЖЖЕННАЯ КОЖА, АНТИСАНИТАРНЫЕ УСЛОВИЯ, РАЗНООБРАЗНЫЕ БАКТЕРИИ — ИДЕАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ГАНГРЕНЫ. БЕЗ ЛЕЧЕНИЯ ПОРАЖЕННАЯ КОНЕЧНОСТЬ ПОСТЕПЕННО ОТМЕРЛА БЫ, ЧТО МОГЛО БЫ ПРИВЕСТИ К ГИБЕЛИ. Гангрена бывает влажная и сухая. Обе опасны, но влажная гангрена опасна вдвойне. Сухая гангрена развивается постепенно, из-за блокирования кровотока в артериях. К сухой гангрене часто приводит длительное курение — случается, что курильщики в старости теряют ноги. Положение Маргарет было иным. В ее инфицированных ранах создались идеальные условия для стремительной влажной гангрены. Чем дольше она оставалась без лечения, тем выше была вероятность того, что ноги придется ампутировать. Но даже столь радикальной меры могло быть недостаточно. Влажная гангрена могла привести к заражению крови, то есть к сепсису. В джунглях сепсис смертелен — вопрос лишь в том, займет ли процесс несколько часов или дней.

Маргарет собралась с силами и попыталась подняться на непослушные ноги. Преодолевая мучительную боль, она ходила по покатому берегу, стараясь размять суставы и привыкнуть к своему состоянию, чтобы продолжить путь. Она взглянула на Деккера, зная, что он должен страдать не меньше. Стоицизм сержанта вызывал у нее восхищение.

Макколлом посмотрел на своих спутников. Он чувствовал ответственность за них, но, кроме того, они вызывали у него уважение и растущую симпатию. На протяжении всего долгого пути, на крутых склонах и в ледяной воде, Деккер ни разу не пожаловался, хотя рана на голове и ожоги причиняли ему невыносимую боль. А эта миниатюрная девушка-капрал! Теперь Макколлом мысленно называл ее только Мэгги. Она оказалась гораздо сильнее, чем он ожидал. В плохом состоянии были раны не только на ногах и руках. Потемнел и большой ожог на левой стороне лица. Джон подумал, что мало кто из девушек-военнослужащих, да и мужчин тоже, выдержал бы такие испытания.

Однако состояние спутников Джона ухудшалось с каждой минутой. Так же стремительно таяли и их силы. Макколлом был уверен, что у обоих уже развивается влажная гангрена. Он боялся, что будет единственным выжившим в катастрофе, если спасательные самолеты не прибудут достаточно быстро.

Хотя Джон не признавался в этом ни Маргарет, ни Деккеру, но он постоянно боролся со страхом. Позже он говорил: «Мы находились на территории охотников за головами, у нас не было медикаментов, не было крова. Мы пребывали в абсолютной неизвестности. Я знал, что мой брат-близнец погиб. Мне нужно было позаботиться о своих спутниках. Я не хотел думать о том, что могу остаться в джунглях в одиночку, поэтому я старался сделать для них все, что было в моих силах».

Хотя Макколлом решил во что бы то ни стало спасти Маргарет и Деккера, но он принял твердое решение: если спасатели прекратят поиски, он будет искать достаточно широкую реку и построит плот или пойдет дальше. Он проплывет или пройдет все сто пятьдесят миль до океана, но выберется отсюда. Он вернется в Голландию и увидит своих родных. Он не смог спасти брата, но должен спасти себя и позаботиться о его маленькой дочери.

Он сделает все для Деккера и Маргарет. Но если гангрена заберет их, Макколлом пойдет дальше один.

НА ЗАВТРАК БЫЛА ВОДА и все те же леденцы — единственная еда, оставшаяся на третий день после катастрофы. ОНИ РАЗДЕЛИЛИ ЛЕДЕНЦЫ ПО ЦВЕТУ — СНАЧАЛА ЕЛИ КРАСНЫЕ, ПОТОМ ПЕРЕШЛИ НА ЖЕЛТЫЕ И ТАК ДАЛЕЕ. ДЕККЕР ШУТЛИВО НАЗЫВАЛ ТАКОЙ ПОДХОД ХОРОШИМ СПОСОБОМ РАЗНООБРАЗИТЬ РАЦИОН. У них были сигареты, но зажигалка Макколлома пересохла, а спички намокли. Отправляясь в путь и упаковывая свои припасы в желтый брезент, они мечтали только о кофе.