Дыбенко - Иван Матвеевич Жигалов
Многолюдная площадь притихла, все внимательно слушали Антонова-Овсеенко и Дыбенко. Потом единодушно одобрили резолюцию, принятую 18 июня.
Так, ни с чем «уговариватели» отбыли восвояси.
На кораблях Главной базы кипели страсти, с каждым днем труднее становилось сдерживать матросов от преждевременных выступлений, требовавших «сбросить Временное правительство с помощью вооруженной силы». Громче всех вопили эсеры и анархисты, стараясь спровоцировать восстание.
…Дыбенко зашел к Антонову-Овсеенко, хотелось поделиться с членами горкома партии вестями, полученными из Севастополя от Чугунова, и доложить о предстоящей поездке в Лодейное Поле. Подробно изложил черноморскую одиссею.
— Задание Центробалта делегация Чугунова выполнила блестяще, хотя и не без приключений, — сказал Павел. — Реакционные офицеры вначале упрятали посланцев Балтики в каталажку… А вот результаты: 4 июня на многолюдном митинге в Севастополе матросы потребовали отстранения от должности командующего Черноморским флотом ярого монархиста Колчака. Через два дня он подал в отставку. — Дыбенко прошелся по комнате, продолжил: — Теперь Керенский будет метать громы и молнии на моряков Балтики и, конечно, в первую очередь на Центробалт.
— Ну к этому вы привыкли. Дружбы у вас с Керенским не было и, думаю, не будет. Никогда…
Дыбенко уехал в Лодейное Поле.
Дыбенко мечтал увидеть вождя революции В. И. Ленина, но все не удавалось. Когда Ильич возвращался из эмиграции, ехал через Финляндию, Павел посылал матросский караул встречать Владимира Ильича, но сам он пойти не мог, задержали неотложные дела в Центробалте. И вот теперь, возвращаясь из Лодейного Поля через Петроград, Павел решил во что бы то ни стало повидать Ленина. И встреча произошла во дворце Кшесинской, где тогда находился Центральный Комитет партии.
Вот как рассказывает Павел Ефимович о первой своей встрече с Лениным:
«Пробираюсь из комнаты в комнату, спрашиваю, можно ли Ленина видеть.
— А вы кто такой?
— Я председатель Центробалта.
Стою расспрашиваю. Из соседней комнаты выходит человек средних лет, среднего роста, внимательные, с усмешкой глаза.
— Это Ленин.
Подхожу к нему.
— Разрешите получить от Вас кое-какие указания и информацию для нашей работы, а то много ходят слухов о готовящемся вооруженном выступлении.
Говорю, кто я; деловито, коротко обмениваемся парой фраз. От Ленина узнал, что никакого выступления не готовится, предполагается демонстрация.
— Уж тут следите сами, — сказал Ленин. — Но, смотрите, не набедокурьте, а то я слышал, что вы там с правительством не ладите. Как бы чего не вышло…
— Ничего, Владимир Ильич, это наговоры, мы люди скромные и вперед батьки в пекло не полезем…»
Уже направляясь к выходу, в одной из комнат Дыбенко увидел Николая Маркина. После I Всероссийского съезда Советов он работал во ВЦИК.
— Каким ветром занесло?
— У товарища Ленина был, совет держал.
— Теперь ясно, как надо действовать? Только здесь, в Петрограде, я понял, Павел: Центробалт — большая сила! В предстоящих схватках за власть Советов Балтийскому флоту будет отведено важное место. Запомни сам и передай товарищам. А пока удерживайте массы от преждевременных неорганизованных выступлений, накапливайте силы… Ты поддерживай тесную связь с Гельсингфорсским комитетом РСДРП(б). Мне известно, что Антонов-Овсеенко в курсе всех решений ЦК партии.
В большом светлом салоне Павла ждали центробалтовцы. Только собрался рассказать товарищам о встрече с Владимиром Ильичем, как появился дежурный с телефонограммой. Дыбенко прочитал про себя, предложил:
— Гражданин Лебедев от имени Керенского требует «немедленно вернуть в Кронштадт «Полярную звезду».
Присутствующие расхохотались.
— Керенский торопится все прибрать к рукам, — сказал Аверичкин. — Уже переселился в Зимний дворец, спит в царских покоях.
— Теперь ему царскую яхту подавай! — вставил Светличный. — Нет уж, дудки!
— «Полярную звезду» оставим, на требование Лебедева отвечать не будем. Согласны, товарищи? — спросил Дыбенко.
— Правильно.
Отложив в сторону депешу, председатель Центробалта не спеша, подробно рассказал соратникам о поездке в столицу.
Большевиков — членов Центробалта пригласили в Гельсингфорсский комитет РСДРП (б). Антонов-Овсеенко ознакомил с проходившей в Петрограде Всероссийской конференцией фронтовых и тыловых военных организаций, на которой В. И. Ленин выступил с докладами по текущему моменту и аграрному вопросу.
Владимир Александрович повернулся к Дыбенко:
— Почему мы должны удерживать массы от преждевременных неорганизованных выступлений? Чтобы не дать возможность буржуазии и реакционному командованию расправиться с революционно настроенными полками и экипажами кораблей. Конференция рекомендовала продолжать агитацию против империалистической войны, активно бороться с контрреволюцией, не допускать разоружения рабочих и революционных частей, особенно в Петрограде, всемерно разоблачать политику соглашательских партий — одним словом, готовить силы пролетариата и революционную армию к борьбе за власть. Такие задачи поставила перед нами партия.
Слушая оратора, Дыбенко перебирал в памяти главные направления в работе Центробалта и остался доволен: «Линия наша правильная, и впредь ни на йоту ни в чем не будем уступать Временному правительству». Эти мысли он изложил в своем выступлении.
Начинался самый жаркий месяц — июль. Уже много дней на небе ни облачка, жара, зеркально-гладкое море как бы застыло, не дает прохлады. А на флоте как перед грозой: политическая обстановка накалена, Центробалт и его председатель, большевики всячески сдерживали матросов, рвавшихся к активным действиям. Митинги возникали по любому поводу, иногда доходило до рукопашных потасовок. Эсеры, меньшевики, анархисты подстрекали на конфликты с командованием флота.
Соглашательские Советы Гельсингфорса, Ревеля, Або одобрили предпринятое Временным правительством июньское наступление. И команды некоторых кораблей, поддавшись агитации «ура-патриотов», соглашателей, тоже проголосовали за оборонческие резолюции. Резко обострились отношения между Главной базой и Ревелем… Стойко и решительно вели себя экипажи линкоров «Республика», «Петропавловск», «Слава». Они единодушно поддержали большевиков, выступали против войны.
В последних числах июня стало известно, что предпринятое Керенским наступление на фронте провалилось. Чтобы снять с себя ответственность за неудачи и дезориентировать начавшееся движение протеста в войсках и народе, министры-кадеты в ночь на 3 июля вышли из состава правительства. В этот день в Петрограде с раннего утра до поздней ночи проходили демонстрации. Народ требовал передачи власти Советам.
О демонстрациях, проходивших в столице, в Центробалте узнали 4 июня. Однако члены ЦКБФ — большевики еще накануне обратили внимание на передвижение боевых кораблей. На Свеаборгском рейде появились пришедшие из Ревеля крейсеры «Адмирал Макаров», «Богатырь», «Баян», «Олег» и даже подводные лодки. С чего бы это? Новая дислокация вовсе не вызывалась военной необходимостью.
Дыбенко срочно вызывает Свистулева, поручает ему тот я^е час пойти на «Богатырь» и у старых друзей узнать, для выполнения какой боевой задачи пришли в Главную базу ревельские корабли.
Появился Федор Аверичкин, он сообщил Дыбенко о секретных переговорах между начальником морского генерального штаба капитаном 1-го ранга Капнистом и начальником штаба флота каперангом Зеленым. «Значит, за спиной Центробалта происходит тайный сговор», — догадывается Дыбенко.
Находившихся
