250 дней в царской Ставке. Дневники штабс-капитана и военного цензора, приближенного к высшим государственным и военным чинам - Михаил Константинович Лемке
► Только немногие вдумывающиеся люди понимают, что война нами выиграна не будет. Может быть, помогут выиграть ее для Согласия союзники, но не мы и не для нас. Наше дело кончено и ясно: мы ничему не научились и потому отстали от противника, учившегося и учащегося каждый день.
► Разведывательная работа штабов фронтов и Генерального штаба свелась к столь любимым повсюду «сводкам». «Сводка» – это спасательный круг, который надевает на себя начальство разведки, когда наступает момент представления отчета о деятельности за неделю или за месяц. На две трети они составляются по… иностранным газетам. Да другого и не может быть: кто же у нас имел понятие о разведке в мирное время? Кем и где она велась?
► На вопрос Попова к офицерам и чиновникам, работающим в этапно-транспортном отделе главного управления военных сообщений, нет ли каких-нибудь руководств, инструкций, указаний и т. д. по этому сложному и очень важному делу, они ответили, что ничего, кроме «Положения о полевом управлении», не знают… Начальником этапно-транспортного отделения является статский советник Сергей Алексеевич Строганов, отличающийся грубостью, неотесанностью и департаментскою важностью.
29-е, вторник
Шуваев телеграфировал Алексееву: «Государь император 28 сего марта высочайше повелеть соизволил: 1) возложить на военного министра общее руководство и наблюдение за деятельностью всех артиллерийских, военно-технических и интендантских управлений, учреждений и заведений, расположенных как во внутренних округах, так и на театре военных действий; 2) предоставить военному министру право осматривать лично или через доверенных лиц все войска, управления, учреждения и заведения действующих армий в отношении снабжения их установленными запасами и разными видами довольствия».
► Во время Японской войны у нас был шпион из старших служащих завода Круппа, сообщавший нашему военному агенту в Берлине о дне и часе каждой отправки орудий японцам, месте погрузки и перегрузки, сроках прохода портов и прочее. За это он получал по 1000 рублей в месяц. Эти сведения наш военный агент своевременно сообщал Генеральному штабу – и хоть бы один транспорт был уничтожен! Вот какая была и есть у нас разведка.
► На заседании в Париже соединенного военного совета Жилинский вдруг брякнул, что посланные нам итальянцами ружья Гра никуда не годятся и потому они даны молодым солдатам для строевых занятий… Итальянцы возмутились, потребовали не заносить пока этого в протокол, спрашивали, зачем же тогда Россия все время заказывает патроны, и запросили Сазонова. Тот сообщил об этом Алексееву. Последний написал на телеграмме министра иностранных дел: «Я ему такого поручения не давал» и послал к Сергею Михайловичу. Тот прибавил: «А я тем паче». Пришлось извиняться за этого услужливого… медведя. Теперь итальянцы просят не посылать к ним для ознакомления на фронт Жилинского, если думали это сделать, а прислать другое лицо.
► Генерал-адъютант Трепов был командирован царем в Финляндию и, изучив вопрос, пришел совершенно к тем же выводам, что и я: все это раздуто жандармами и Бонч-Бруевичем. Какое трогательное единогласие…
► Недавно немцами с цеппелинов сброшена к нам прокламация, повторяющая с маленькой вариацией карикатуру о царе, Вильгельме и Распутине из Fliegende Blatter, о которой я же писал.
► Германия дает Турции 100 000 пленных мусульман, взятых ею на русском и французском фронтах; Турция уже отпустила кредиты на содержание 40 000; первая партия в 400 русских и 5000 марокканцев уже прибыла в Константинополь. Вся турецкая армия сейчас состоит из 54 дивизий, из них 10 по 12 батальонов и 44 по 9 батальонов. От Германии Турция получила 120 000 русских ружей.
► Стали разгружать в Белом море привезенные в январе винтовки: Лебеля – 30 688, Гра – 73 777 и 25 000 осветительных гранат.
► Приехал «Илья Муромец» Шидловский.
30-е, среда
С образованием морского штаба Верховного главнокомандующего Балтийский флот обособился от VI армии. Результаты налицо: сегодняшние телеграммы Сиверса Алексееву: «Распоряжения по артиллерийской и инженерной подготовке побережья Рижского залива сделаны. Оборона островов составляет задачу флота, который ныне не подчинен главнокомандующему, а потому и общего начальника обороны островов и побережья нет». «Штаб VI армии просит указаний штабу командующего Балтийским флотом об осведомленности его о расположении войск на Моонзундских островах и об инженерной обороне районов, непосредственно прилегающих к району VI армии. Они сами просили об этом, но командующий Балтийским флотом не удовлетворяет их просьб…»
► Николай Николаевич просит Алексеева ходатайствовать о производстве в генерал-лейтенанты Болховитинова, оказавшего немалые заслуги по выработке Эрзерумской и предыдущей операций. Это действительно порядочный начальник штаба.
► Слухи об уходе Фредерикса и Воейкова крепнут. Называют уже и заместителей: для первого – князя Кочубея, главноуправляющего ведомством уделов, для второго – Княжевича, теперь губернатора, раньше командира Крымского полка.
► Читаю сейчас кое-какие основные сочинения по Японской кампании; оказывается, они неизвестны многим нашим офицерам Генерального штаба…
► Пустовойтенко сообщил Лебедеву, что Алексеев согласен, чтобы 3-батальонные полки не развертывались в 4-батальонные, но просит принять все меры, чтобы дивизии на Западном фронте были доведены до штата.
► Пустовойтенко написал генерал-квартирмейстеру Генерального штаба, что впредь о каждом иностранном корреспонденте, просящемся на фронт, желательно иметь следующие сведения: 1) подданство, 2) от каких редакций представил письменное удостоверение о своей профессии, 3) кто письменно рекомендует, 4) давно ли находится в России, 5) какими языками владеет, 6) «не проходит ли по контрразведке», 7) мнение министра иностранных дел, что из себя представляет, насколько расположен к державам Согласия, и в частности к России, и насколько желательно допущение в армию, притом в какой степени: возможно шире или на известных условиях, 8) мнение Главного управления Генерального штаба о личности и о возможности допущения в действующую армию.
31-е, четверг
Сегодня утром приехали главнокомандующие фронтами; Брусилов будет вечером. Эверт и Куропаткин пришли в собрание завтракать, с ними Квецинский и Сиверс, а Иванов остался у себя в вагоне, отдав, однако, утром «визит» Алексееву. Это – демонстрация. Эверт вошел в зал вместе с Сергеем Михайловичем, у которого был до того. Со мной за столом завтракал адъютант Эверта капитан Некрасов; недалекий человек, – можно было бы взять что-нибудь получше; говорит, что расшифровка почерка генерала отнимает у адъютантов много времени. Эверт прост, спокоен, несуетлив, но в нем все-таки так и бьет «я – главнокомандующий». У Куропаткина ясно другое: «терпение, доверие, и я покажу, что заслуживаю вашего внимания». Сиверс – здоровый малый, с рыжими усами, не раз бывавшими в стакане зелена вина. За столом сидели: слева от Алексеева Куропаткин, справа – Сергей Михайлович, за ним
