Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский
8 декабря послы получили письмо из Вены от агента Стиллы с известиями, что султан Турецкий ищет мира, «к миру заносится», хочет прислать к цесарю для переговоров о мире посла, и французский король обнадеживает султана в том, что мир будет заключен, но цесарь без союзников заключать мира не будет и на весну собирается поставить 100 000 человек войска, конницы и пехоты[1269].
10 декабря Петр писал в Москву князю Ф. Ю. Ромодановскому; письмо касается недипломатической стороны деятельности посольства — закупки припасов для азовского флота и оружия для конных и пеших полков. «Min Her Konih, — пишет царь. — Писмо ваше государское, ноября 5 числа писанное, мне отдано декабря в 6 день, за которое вашей милости, благодарствуя Бога, до земли челом бью. Здесь, государь, вестей никаких нет. Покупки, которые приналежат к морскому каравану, от господина генерал-комисария (Ф. А. Головина) искуплены, также и ружье, которое приналежит к конным и пешим полкам; искупают же. Что станет впредь чиниться, писать буду. Из Амстрадама, декабря в 10 день»[1270].
Под 13 декабря сохранена в «Статейном списке» запись, в которой Петр вновь[1271] выступает как дающий указ государь. Собираясь писать грамоту польскому королю с извещением о та-ванской победе, посольство представило царю доклад о титулах короля, к которым надо было присоединять также и титулы его, как саксонского курфюрста, обстоятельство, не предусмотренное, конечно, статьями договора о вечном мире, касавшимися титулов московского и польского государей. На докладной выписке об этом подписан царский указ: «7206-го декабря в 13-й день великий государь царь… слушав сей выписки, указал в нынешней своей царского величества грамоте, какова готовится в посылку к королевскому величеству польскому о победе бусурманских войск, написать к его королевскому именованию титла и впредь к нему в своих царского величества грамотах писать по вечному мирному договору; так же как он и курфюрстом Саксонским был и ныне есть, и те титла в прибавку к тем польским писать же, кроме „святого“, где он пишется „святого римского государства арцымаршалом“, а писать „и римского государства арцымаршалок“; потому что в договорах вечного миру положено: что им, великим государем, Господь Бог получит в завоевании каких мест и городов от неприятелей, и теми городами и месты им, великим государем, писатись без умаления; и те новые титла в противенство почитаны быти не имеют, в когда теми новыми титлы писатся положено, то паче старые отставливать не довелось. Того ради великий государь указал те обои титла к его королевского величества имени в своих, царского величества, грамотах писать против того, как он сам к великому государю, к его царскому величеству, в своих королевского величества грамотах себя описует, кроме того, слова к римскому государству — „святого“. И сей его, великого государя, указ записать в „Статейной список“ и в записную книгу. Таков его, великого государя, указ, и выписку закрепил великой и полномочной посол думной дьяк и наместник Болховской Прокофей Богданович Возницын»[1272].
В тот же день, 13 декабря, Петр был в гостях у амстердамского купца Вильде, в альбоме которого сделал следующую собственноручную надпись: «Петъръ, бывѣi здѣсь ради нѣкоторьгхъ предгредущихъ дѣлъ. 1697 мѣсяца декабря въ 13 по старому [стилю]»[1273].
Пришедшая 14 декабря почта привезла Петру ряд писем от московских друзей от 12 ноября. Виниус сообщал, что известие о победе цесарцев при Центе отовсюду находит себе подтверждение, но самый достоверный свидетель, конечно, очевидец события, Адам Вейде. Дай Боже, чтобы «дивное пророчество» (о Цареграде, что в 1699 г. будет взят русскими), о котором Вейде писал из Вены, совершилось. «Однако ж под полским боком стоит еще князь де-Контий; не учинит ли какова разврату, от чего милосердый Боже сохрани. Однако ж нас из Риги веселили, что он по осми днях к дяде (т. е. к Людовику XIV) возвратится, понеже северные ветры гонят ево с моря домой, и мню, невозможно ему дале тут стоять за последующими стужами. Господин Лыков мало не ушол за другом своим князь Константином Осиповичем, понеже на ноге рожа, по сих огонь антонов на самой лодышки, и пошло вверх к колену; но успели Репкина позвать, которой, многое мясо сьгорелое вырезав, ныне в легчайшее состояние привел. Отсель новизн иных не имеем, точию что земля начинает здесь белою снежною одеждою одеватись: и чаю, и у вас, господ, шуба теплая из сундука начинает выходить». Л. К. Нарышкин уведомлял, что об отступлении от Тавани войск князя Я. Ф. Долгорукого, о котором, по-видимому, запрашивал Петр, ему отписано. Князь Ф. Ю. Ромодановский извещал о возвращении в Москву генерала П. И. Гордона со всем его полком и, вводя Петра в мелочи воинских распорядков в Москве, спрашивал, ставить ли солдат его полка на караул или нет. Далее Ромодановский касался в письме шутливой жалобы Виниуса на то, как он пострадал, будучи в «Тюхоловских владениях» государя-генералиссимуса. «Писал ты ко мне, господине, — читаем мы в его письме, — будто некоторой из славной провинции Тюхолей объеденными щеками и ушми отъехали, и тово в таких местах не бывало; нехто впрямь в беспаметстве напоменул Бахуса, писал о нас к вам; а у нас уже Бахуса забыли. А ваша слава никако же может забвенна быть, есть ваша слава чрез многие куранты к нам бывает; никогда не хотите забыть и нашего природного Ивашку (Хмельницкого), не так что Бахуса, и в том вы велми утвердились в таких радостях и нас забыли, многие почты к нам не писывали. А что, господине, писал ты ко мне, что промышляеш мне книгу, прошу я твоего жалованья: пожалуй, сыщи самых поверенных книг. А по твоему писму генералское дело из Судного приказу взял; будет в своем деле прав не будет, уже я над ним знаю, что чем ево наказать. Милостию Божию есть что мне делать и без переносимых дел». А. М. Головин также уведомлял о возвращении Гордона и извинялся за неисправность письма — писал его вскоре по возвращении из дома князя Федора Юрьевича, очевидно с попойки. Т. Н. Стрешнев упоминает, что донесение
