Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

Одним из подсудимых на готовившемся процессе должен был стать член президиума ЦК Вячеслав Молотов. И, разумеется, его жена, уже находившаяся в ссылке. В январе её привезли в Москву, где снова принялись допрашивать.

20 января 1953 года «за помощь, оказанную Правительству в деле разоблачения врачей-убийц» Лидия Тимашук была награждена орденом Ленина. В феврале «Правда» опубликовала статью «Почта Лидии Тимашук». В ней говорилось:

«…имя врача Лидии Тимофеевны Тимашук стало символом советского патриотизма, высокой бдительности, непримиримой, мужественной борьбы с врагами нашей Родины. Она помогла сорвать маску с американских наймитов, извергов, использовавших белый халат врача для умерщвления советских людей… Лидия Федосеевна стала близким и дорогим человеком для миллионов советских людей».

Но «враги нашей Родины» тоже не дремали. 17 февраля 1953 года центральные советские газеты опубликовали сообщение, подписанное группой товарищей:

«Внезапно скончался верный сын Коммунистической партии Советского Союза генерал-майор Косынкин Пётр Евдокимович…»

Генерал Косынкин был начальником Комендатуры Московского Кремля, то есть самым главным охранником Сталина.

В феврале 1953 года состоялся суд над 54-летним доктором медицинских наук профессором Григорием Майрановским. Он тоже относился к категории «убийц в белых халатах», но служил не в министерстве здравоохраненеия, а в министерстве госбезопасности, которое как раз и специализировалось на убийствах. Поэтому Майрановского приговорили всего лишь к 10 годам тюремного заключения («за незаконное хранение ядов и злоупотребление служебным положением»).

Следователи министерства госбезопасности, энергично подталкиваемое Сталиным, всё ближе подбирались к земляку (и заместителю!) вождя.

Неожиданная развязка

Берия прекрасно понимал, что следователи, которые вели «мингрельское дело», накопили против него столько «показаний», что Сталин в любой момент может отдать приказ о его аресте. И Лаврентий Павлович решил действавать на опережение. Он прихватил с собой на очередное застолье на даче вождя один из ядов, изготовленных в лаборатории Григория Майрановского.

Вечером 28 февраля 1953 года на ближней даче в Кунцево Сталин принимал Берию, Булганина, Маленкова и Хрущёва. Как потом рассказывал Никита Хрущёв Авереллу Гарриману, бывшему послу США в СССР во время войны (по воспоминаниям самого Гарримана):

«Это был весёлый вечер, и мы хорошо провели время».

В своих мемуарах Хрущёв описал это мероприятие так:

«Как обычно, обед продолжался до 5–6 часов утра. Сталин был после обеда изрядно пьяный и в очень приподнятом настроении. Не было никаких признаков какого-нибудь физического недомогания… Мы разошлись по домам счастливые, что обед кончился так хорошо».

В вышедшей утром 1 марта газете «Правда» было напечатано постановление ЦК КПСС о Международном женском дне 8 марта, в котором говорилось не только о женщинах, но и о «скрытых врагах советского народа», о «шпионах» и «убийцах в белых халатах».

Но Сталин в то утро газет не читал. И вообще не выходил из комнаты, в которой спал. Удивлённые охранники позвонили Берии, и вся четвёрка разъехавшихся вождей вернулась в Кунцево. Хрущёв в мемуарах рассказал:

«Офицеры объяснили нам, почему они подняли тревогу: “Товарищ Сталин обычно вызывает кого-нибудь и просит чай или чего-нибудь поесть к 11 часам. Сегодня он этого не сделал”. Поэтому они послали Матрёну Петровну узнать, в чём дело. Это была старая дева, которая с давних пор работала у Сталина…

Вернувшись, она сообщила охране, что Сталин лежит на полу большой комнаты, в которой он обычно спит. Очевидно, Сталин упал с кровати. Охранники его подняли с пола и положили на диван в маленькой комнате. Когда нам всё это рассказали, мы решили, что неудобно явиться к Сталину, когда он в таком непрезентабельном состоянии. Мы разъехались по домам».

Обратим внимание, что вожди «разъехались по домам», так и не вызвав к Сталину врачей.

Есть ещё одна интересная подробность: 2 марта во всех центральных советских газетах упоминания о «буржуазных националистах», «врагах народа», «шпионах» и «убийцах» неожиданно исчезли. А в ночь на 2 марта охранники опять доложили Берии, что со Сталиным что-то непонятное.

Никита Хрущёв (мемуары):

«Мы поручили Маленкову вызвать Кагановича и Ворошилова, которых с нами не было накануне, а также врачей».

Приехавшие (только 2 марта) врачи осмотрели Сталина и, по словам Хрущёва…

«…сказали нам, что болезнь такого рода продолжается недолго и её исход бывает смертельным».

4 марта было официально объявлено о болезни Сталина. По радио стали передавать бюллетени о состоянии его здоровья, в которых говорилось о потери сознания, параличе тела, инсульте и о дыхании Чейна-Стокса (это такое дыхание, при котором дыхательные движения то учащаются, то замедляются, бывают даже моменты, когда дыхание на какое-то время вообще прекращается).

Сталин умирал. Остальные кремлёвские вожди замерли. Все. Кроме одного. Дочь вождя Светлана Аллилуева потом написала (в книге «Двадцать писем к другу»):

«Только один человек вёл себя почти неприлично – это был Берия. Он был возбуждён до крайности…лицо его то и дело искажалось от распиравших его страстей. А страсти его были – честолюбие, жестокость, хитрость, власть, власть… Он так старался в этот ответственный момент, как бы не перехитрить и как бы не недохитрить… Во многом Лаврентий сумел хитро провести отца».

5 марта 1953 года Иосиф Сталин скончался.

Его сын Василий был уверен, что против отца организовался заговор. По словам своей сестры Светланы Аллилуевой:

«Он был уверен, что отца “отравили”, “убили”; он видел, что рушится мир, без которого он существовать не может».

Вскоре страна узнала имя преемника вождя. Им стал Георгий Максималианович Маленков, кандидатуру которого на посты председателя Совета Министров и главы большевистской партии во время заседания президиума ЦК (бывшего политбюро) предложил Берия.

На следующий день после похорон вождя (10 марта) Полину Жемчужину вместо кабинета допрашивавшего её следователя привели в кабинет Берии. Там же находился её муж Вячеслав Молотов. Берия встретил вошедшую возгласом:

«– Героиня!

Та, в свою очередь, спросила:

– Как Сталин?