Александр Майер - Наброски и очерки Ахал-Текинской экспедиции 1880-1881

- Если текинцы скрываются здесь, то, вероятно, где-нибудь между горами, чтобы не быть окруженными со всех сторон; относительно осторожности, которая должна быть соблюдаема, с бароном я вполне согласен, так как раз текинцы не могут выйти отсюда, то они будут драться со всей силой отчаяния!

- Никто из вас, господа, и не должен сомневаться в том, что будут приняты все меры предосторожности, хотя я не думаю, чтобы текинцы устроили засаду; мне даже пришла мысль в голову, что текинцев и след здесь простыл, так как выход из этого провала должен существовать, иначе ручей, который здесь протекает, разливался бы и образовал болото; значит, он пробирается между горами, раз здесь нет болота. Мы разделим отряд на две половины, продолжал Александр Иванович, - я с одной половиной пойду под горами направо, а вы, моряк, с другой половиной - налево; когда мы осмотрим, тогда, соединившись, пойдем по ручью.

С этими словами командир охотников поднялся с бурки, взял свой карабин и крикнул фельдфебелю поделить команду пополам. Барон пошел с гардемарином. Послышалась команда моряка: "Нале-во, шагом марш!" - и двадцать охотников двинулись в путь. Через несколько минут они вошли в зеленеющую полосу травы, держась шагах в ста от подошвы скал. Густая и высокая трава почти совсем скрывала эту горсточку людей, только штыки виднелись и сверкали на солнце, так как после спуска с горы солдатики их снова примкнули. Осторожно подвигались охотники, высматривая тщательно вокруг, насколько позволяла трава; подозрительного не было ничего. Солнце ярко сияло на голубом небе, красноватые скалы вздымали горделиво свои трещины, в зеленой траве заливалась какая-то пичужка и трещали кузнечики, обстановка была самая мирная, располагающая к мечтательности, а вовсе не к кровавой потехе, именуемой войной.

- Какое чудное место! - обратился моряк к барону, старавшемуся не отставать от него и уныло повесившему голову.

- Да, очень хорошее, - согласился тот и, помолчав, продолжал, - вы не знаете, скоро мы сделаем привал? Ведь надо будет поесть...

- Часов через пять, не раньше, - ответил гардемарин и искоса посмотрел, какое действие произведут на барона его слова.

Физиономия последнего вытянулась, и он довольно комично вздохнул.

- Поход очень неприятная вещь, - начал он, - нет возможности вести регулярную жизнь, а это очень вредно отзывается на здоровье; и потом, эта вечная ходьба...

- Но согласитесь сами, что прогулка в такое прекрасное утро может принести только пользу, и аппетит будет лучше...

- О, это было бы все очень хорошо, если бы я имел верховую лошадь, но пешком... - И барон сделал гримасу.

- Вам надо приучиться ходить; я понимаю, что вы, как кавалерист, не привыкли, но раз поступили в охотники - надо уметь и ходить и бегать по горам; я, например, моряк, однако же должен был приучиться к степной жизни, не имеющей ничего общего с нашей судовой.

Барон, казалось, не убедился этим доводом; он понурился, перекинул винтовку с левого плеча на правое и замолчал.

Отрядец продолжал двигаться. Полпути с лишком было пройдено. Трава становилась гуще. Зорко всматривались охотники в эту обманчивую зелень; какое-то беспокойство выражалось во взглядах, да оно и понятно - чувство страха перед неизвестной или, лучше сказать, скрытой опасностью всегда доступно самому отважному человеку. В эту-то минуту общего напряжения нервов с той стороны, куда пошли охотники под командой Александра Ивановича, грянул выстрел, повторяемый нескончаемым эхом гор...

Солдаты сразу остановились, и у многих винтовки невольно соскочили с плеча и были взяты на изготовку, лица стали серьезны - наступал важный момент...

Гардемарин и барон встали на правом фланге... Послышались два выстрела, один за другим...

- Взвод - товсь! - скомандовал моряк, щелкая сам затвором своей "магазинки".

В траве зашумело, будто бежала толпа людей, все ближе и ближе...

Звук стал походить на топот нескольких лошадей.

- Кавалерия, - прошептал кто-то во фронте. Быстро раздвигаемая трава шелестела... Вот близко, совсем близко... Сердца усиленно стучали у этой кучки людей, не знавших со скольким числом неприятеля придется им иметь дело...

Но вот последние ряды камыша и травы раздвинулись, и прямо на фронт выскочило штук восемь кабанов, которые при виде людей с трудом остановились с разбега и несколько мгновений с хрюканьем стояли. Изумление охотников, ожидавших врагов более опасных, было таково, что никто не подумал выстрелить; первый опомнился моряк и, крикнув: "Стреляй, ребята!" приложился и спустил курок...

По фронту загремели выстрелы... Кабаны бросились налево, один подпрыгивал на трех ногах, один бился на земле, неистово хрюкая, взрывая ногами и клыками землю и злобно поводя вокруг своими маленькими глазами... Какой-то юркий солдатик побежал вслед за подстреленным и через несколько времени в траве послышался выстрел.

- Вот напугали, подлецы, - промолвил гардемарин, подходя к кабану, который перестал биться и лежал покойно на боку... Увидя подходящего человека, животное злобно хрюкнуло, сделало усилие подняться, но грузно упало и снова начало биться...

- Надо его пристрелить, - проговорил барон и, приложив дуло винтовки почти в упор к уху кабана, выстрелил; судорожно вздрогнул бедняга и протянул ноги.

- Вот вам барон и обед будет вкусный, - сказал моряк, наклонившись и рассматривая добычу.

- Лишь бы только капитан здесь сделал привал, а уж пообедаем мы на славу, - заговорил повеселевший барон.

В эту минуту послышались мерные шаги, и второй отряд вышел из чащи травы.

- Что, наделал я переполоху? - обратился с улыбкой Александр Иванович к моряку.

- Да, признаюсь-таки, и ваша стрельба и эти бестии, - моряк ткнул носком сапога в бок убитого зверя, - доставили нам несколько минут неприятного ожидания...

- Да, вам посчастливилось лучше нашего, правда, вы открыли беглый огонь, а мы сделали всего три выстрела, только тут кто-то отличился, выпалил так высоко, что пуля свистнула у нас над головами, да так жалобно...

- Это, значит, от рикошета, - заметил моряк и начал рассказывать, как охотники услышали выстрелы, как приготовились встречать текинцев и как кабаны набежали прямо на фронт.

- Ну что же, - в раздумье проговорил Александр Иванович, - надо здесь сделать привал, благо есть мясо... Боюсь я только, чтобы на желудках людей не отозвалась вредно свинина, - прибавил он.

- Да ведь помногу ли придется на брата, - возразил барон, которому стало страшно, что давно желанный привал не состоится. Он не успел окончить еще апологии в пользу обеда из свинины, как появился солдатик, носивший на себе следы сильной борьбы.

Правая штанина была располосована, и на голом теле виднелось несколько кровавых царапин, штык был весь в крови и заметно согнут.