Ханс-Йоахим Шульце - Документы жизни и деятельности И. С. Баха

[И. А. Эрнести — в городской магистрат. — Лейпциг, 13.IX. 1736 г.]

70 (II/439)[134]

По распоряжению досточтимого высокомудрого магистрата направился я здесь[, в Лейпциге, ] к господину Баху и довел до сведения оного, что та музыка, что он собирается давать на предстоящую страстную пятницу, не будет исполнена, если на то не будет дано надлежащего разрешения, — на что оный ответил, что [до сих пор музыка] всегда давалась так, он ничего на то не испрашивал, ибо это ему просто ни к чему, и уж коли будут какие нарекания — он уведомит о сем запрете господина суперинтендента <С. Дайлинга>, а если возражения вызывает текст — так ведь, дескать, с тем же текстом все это исполнялось уже несколько раз, — о чем и хочу покорнейше доложить досточтимому высокомудрому магистрату. В Лейпциге марта 17-го, года 1739, собственноручно Готлиб Биненгребер, младший писарь.

[Запись в деле] (с. 73)

ДОХОДЫ И ИМУЩЕСТВО

71 (III/914)

Иоганн Себастьян Бах, к которому вполне применимо изречение Горация «nil oriturum alias, nil ortum tale»,[135] любил вспоминать происшествие, которое с ним приключилось в юности во время одного из его музыкальных путешествий. Он учился в люнебургской школе, близ Гамбурга, а в Гамбурге в ту пору процветал очень сильный органист и композитор по имени Райнекке [(И. А. Райнкен!)]. Бах часто отправлялся туда ради того, чтобы послушать этого музыканта, и вот однажды, когда он задержался в Гамбурге дольше, чем могло позволить содержимое его кошелька, оказалось, что ко времени возвращения в Люнебург у него осталось всего несколько шиллингов. Не преодолев и половины обратного пути, он так проголодался, что не смог пройти мимо трактира, а от аппетитных запахов, доносившихся из кухни, положение его показалось ему в десять раз более горестным, чем до того. Погруженный в тягостные мысли о безутешности своей участи, он услышал вдруг скрип открывающегося окна: кто-то выбросил наружу, в кучу мусора, несколько селедочных голов, при виде которых у него, как у истого сына Тюрингии, что называется, слюнки изо рта потекли, и он, недолго думая, подобрал ниспосланное. Но — о чудо! — только начал он эти головы разламывать, как обнаружилось, что в каждой из них спрятано по одному датскому дукату! Находка эта позволила ему не только пополнить свою трапезу порцией отменного жаркого, но и безотлагательно предпринять еще одно паломничество в Гамбург, к г-ну Райнекке, на сей раз с гораздо бо'льшим комфортом. Примечательно, что неизвестный благодетель, который, вне всякого сомнения, подсматривал, стоя у окна, кому достанется его дар, не полюбопытствовал, кто такой этот счастливец и чем занимается. […]

[Ф. В. Марпург, «Легенды о святых от музыки». — Бреслау, 1786 г. ] (с. 74)

72 (I/8)

[…] Вашим высокоблагородиям уже ведомо, что я и брат мой, Йог. Якоб Бах (тот, что пребывает на службе у шведского короля), являемся сонаследниками леммерхиртского состояния.[136] Ввиду того, что, по дошедшим до меня сведениям, другие господа сонаследники имеют намерение затеять об оном наследстве процесс, каковой, однако, ничего не принесет ни мне, ни моему отсутствующему брату, ибо у меня нет намерения правовым путем оспаривать леммерхиртское завещание и, стало быть, я готов удовольствоваться тем, что в нем мне и моему брату пожаловано и назначено, — ввиду сего я — от себя и, на гарантийных основаниях, от имени моего брата — сим [обязательством] заявляю об отказе от каких бы то ни было процессуальных действий и обязуюсь — подобающим образом — таковое заверение неукоснительно соблюдать. Посему счел я необходимым уведомить о том Ваши высокоблагородия <…>

[И. С. Бах — в магистрат города Эрфурта. — Кётен 15.III. 1722 г.]

73 (I/10)

[…] Ваше королевское величество и курфюрстское высочество всемилостивейше соблаговолят внять [данному] всеподданнейше представленному донесению [моему] о том, что руководство музыкой на старом и новом богослужении при высокочтимом университете в Лейпциге, включая оплату [оного дела] и обычные [для дела сего] акциденции,[137] всегда было неотъемлемо от канторства [в школе и церкви] св. Фомы; так было и при предшественнике моем,[138] после кончины которого, однако, дело сие, как временная вакансия, передано было органисту [церкви] св. Николая Гёрнеру, а при моем вступлении в должность [музыкальное] руководство при так называемом старом богослужении было возложено на меня (как [возлагалось оно] и на прежнего [кантора]), вознаграждение же осталось, вместе с [музыкальным] руководством при новом богослужении, (с. 75) за вышеупомянутым органистом [церкви] св. Николая; и хотя я надлежащим образом обращался в высокочтимый университет с просьбой о восстановлении прежнего положения вещей, тем не менее так и не мог получить больше предоставленной мне половины жалованья, составляющего в общей сложности двенадцать гульденов.[139] […]

[И. С. Бах — курфюрсту Фридриху Августу I Саксонскому — Лейпциг, 14.IX. 1725 г.]

74 (I/122)

Пятьдесят восемь талеров за преподнесенную 27 апреля 1738 года Вашему королевскому величеству и пр. вечернюю музыку[140] правильно и наличными выплачены мне сегодня высокочтимым Лейпцигским университетом, что и подтверждаю и в чем подобающим образом даю сию расписку. Лейпциг, 5 мая 1738 года. Иоганн Себастьян Бах, королевский польский и курфюрстский придворный композитор и пр. 50 талеров для меня и 8 талеров для штадтпфейферов.[141] […]

[Собственноручная расписка в получении]

75 (III/851)

От свадебной кантаты господин кантор имеет [теперь] 2 талера, каковые он и всегда получал, и 1 талер вместо [выдававшейся ему прежде] двойной бутыли вина (каковую я, будучи учеником, много раз сам относил ему in natura, [ныне же] угощение [это] давно уж вышло из обычая).

[Из записей пономаря церкви св. Николая К. Э. Хаупта. — Лейпциг, 6.IX. 1781 г.]

Музыкальные инструменты из наследства, оставленного И. С. Бахом; общая стоимость унаследованного

76 (II/627)

[…] Ст[атья] VI. Инструменты….. <талеров> <грошей>

1 фанерованный клавесин (по возможности должен остаться в семье)….. 80 —

1 клавесин….. 50 — (с. 76)

1 таковой же….. 50 —