Николай Харламов - Трудная миссия

- Товарищ адмирал, вы ведь разрешали!

- То было исключением. Ремонтированную технику впредь не принимать.

Не совсем уверенный, что торгпред меня послушает, я на всякий случай дал телеграмму в Наркомат внешней торговли. А. И. Микоян в весьма энергичных выражениях подтвердил мое распоряжение, и с тех пор установленное правило - принимать только новую технику - стало железным законом.

После длительной волокиты со стороны чиновников и сопротивления первого морского лорда адмирала Паунда и командующего флотом метрополии адмирала Тови была налажена наконец конвойная служба. Это удалось опять же благодаря помощи лорда Бивербрука.

Первый конвой из Англии к нам на север вышел в августе 1941 года, всего же к весне 1942 года было отправлено двенадцать конвоев. Конвои, шедшие на восток, назывались "PQ" (например, "PQ-12") - по инициалам офицера оперативного управления адмиралтейства капитана 3 ранга P. Q. Edwards, занимавшегося в то время конвойными операциями. Возвращающийся обратно из Архангельска и Мурманска конвой обозначался "QP" (соответственно "QP-12").

Надо сказать, что из 103 судов, входящих в состав этих 12 конвоев, погибло одно-единственное. Оно было потоплено немецкой подводной лодкой, впервые появившейся в Арктике.

В тех случаях, когда то или иное судно было недогружено, конвойные офицеры докладывали мне. И тогда приходилось нажимать на дипломатические педали. Однажды я узнал об особо крупной недогрузке и обратился с жалобой к Бивербруку.

- Адмирал, - сказал он мне, - если через три дня не будет все в порядке, можете обругать меня самыми страшными ругательствами, какие только существуют в русском языке.

Но прибегать к столь сильному средству мне не пришлось. Конвойный офицер доложил, что все транспорты конвоя загружены по норме!

Бивербрук, как всегда, был точен и оперативен.

Казалось бы, союзные конвои пошли. Однако объем перевозок далеко не обеспечивал выполнения намеченных поставок. Чтобы не быть голословным, приведу цифры. Согласно Московскому протоколу Великобритания обязалась поставить в Советский Союз в четвертом квартале 1941 года 800 самолетов, 1000 танков и 600 танкеток. Фактически же было поставлено 669 самолетов, 487 танков и 330 танкеток. Еще хуже выглядят данные о поставках США. С октября 1941 года по 30 июня 1942 года они обещали прислать в Советский Союз 900 бомбардировщиков, 900 истребителей, 1125 средних и столько же легких танков, 85 тысяч грузовых машин и т. д. В действительности мы получили 267 бомбардировщиков (29,7%), 278 истребителей (30,6%), 363 средних танка (32,3%), 420 легких танков (37,3%), 16502 грузовика (19,4%).

Надо ли доказывать, что такое выполнение своих обязательств вольно или невольно вносило трения в отношения между союзными странами, не позволяло советскому комардованию точно рассчитывать силы и средства ври планировании операций.

Качество вооружения, поставляемого в Советский Союз, оставляло желать много лучшего.

Сошлюсь на свидетельство моего английского коллеги генерал-лейтенанта Мэсона Макфарлана, возглавлявшего английскую военную миссию в Москве. Вот что он записал в дневнике, опубликованном после войны:

"Реакция русских была такой, какую и следовало ожидать. Поставляемые нами материалы подверглись жестокой критике. Однажды на официальном завтраке для сотрудников прессы известный писатель Илья Эренбург заявил, что нам следовало бы посылать материалов поменьше, но более высокого качества... О какой помощи может идти речь, если прибывшие с первой партией в Архангельск танки "Валентайн" и "Матильда" оказались с треснувшими блоками цилиндров, потому что перед отправкой их с арктическим конвоем забыли... слить воду из радиаторов. Танки "Матильда" не годятся еще и потому, что их компрессоры отказывают в условиях низких температур. На замечания русских по поводу соотношения мощности и веса наших танков, недостаточной ширины их гусеничных лент и абсолютного несоответствия их 42-мм пушки было трудно что-либо возразить".

Да, возражать действительно было невозможно!

Среди других пунктов соглашения, достигнутого в результате трехсторонних переговоров в Москве, во время миссии Бивербрука Гарримана, был и пункт об обмене данными относительно намерений противника, его сил и нового вооружения. Но и этот пункт соответствующие английские официальные лица выполняли крайне неохотно.

Я неоднократно заходил к начальнику разведки имперского генерального штаба генералу Бриджу. Принимал он меня всякий раз любезно, усаживал в кресло и непрерывно улыбался. Но как только речь заходила о конкретных делах, лицо его принимало озабоченное выражение. Он брал чистый лист бумаги и принимался чертить какие-то схемы.

При этом жаловался на то, как трудно приходится английской разведывательной службе.

- Сейчас трудно всем, генерал, - напоминал я ему. - Война... Русским солдатам тоже очень нелегко. Они имеют перед собой опытного противника, вооруженного до зубов.

- Да, да, адмирал. Я восхищен вашей армией. Она сенпротивляется героически. Но поймите и нас, мы...

- Генерал, - довольно бесцеремонно перебил я его сетования, - я пришел к вам по делу. Если вы не хотите выполнять союзнические обязательства, то об этом я вынужден буду сообщить наверх.

- Нет, нет, - горячо возразил хозяин кабинета, - вы меня не так поняли, адмирал. Я всегда к вашим услугам.

Но к тому времени я уже знал характер этого человека и предпочитал с ним дела не иметь [Совсем недавно я пролитая любопытную книгу английского разведчика Ф. Уинтерботэма "Операция "Ультра" (М., 1978, пер. с англ.). Автор, судя по всему человек осведомленный, рассказывает, что еще до войны английская разведка с помощью польских и французских специалистов получила доступ к секретам немецкой электрической шифровальной машины "Энигма", посредством которой кодировались приказы гитлеровского верховного командования. Если верить Ф. Уинтерботэму, то наши английские союзники благодаря системе "Ультра" до конца войны были в курсе всех гитлеровских военных планов. Не могу утверждать, чтобы наша миссия получила от столь ценного приобретения английской разведки какуюто практическую помощь, хотя, повторяю, по существовавшему межправительственному соглашению британские союзники обязаны были информировать нас обо всех замыслах врага, направленных против Советского Союза.].

Уже в первый год войны мы убедились, что наша страна располагает неисчерпаемым чпслом друзей. Не только среди англичан, но и среди эмигрантской колонии Лондона. С нами охотно делились информацией представители комитета национального освобождения "Свободная Франция", чехи, норвежцы, югославы. Сведения эти касались противника, его намерений, предоставлялись нам бескорыстно, с пониманием того, что они хоть и в малой степени, но будут способствовать разгрому общего врага. Все эти данные добывались стойкими борцами против гитлеровского режима. Добывались зачастую ценой собственной жизни.