Михаил Мирович - Генерал де Голль. Штрихи к политическому портрету

В противостоянии генералов Советский Союз хотя и занимал крайне осторожную позицию, но старался по возможности поддержать де Голля. О перипетиях подковерной борьбы на британской арене советское руководство знало от Богомолова, постоянно отчитывающегося перед Кремлем. И хотя посол СССР в Великобритании не любил де Голля и всегда давал ему оценки исключительно с классовых позиций, информацию он давал более или менее объективную.

Богомолов писал Молотову:

«В самой Франции возникла коллизия между голлистами, поддерживаемыми коммунистами и сторонниками генерала Жиро. Эта коллизия вовсе не говорила о том, что генерал де Голль больший демократ, чем генерал Жиро. Оба они достаточно антидемократичны и реакционны, но при прочих равных условиях де Голль был ближе к демократическим слоям фронта народного сопротивления во Франции, чем генерал Жиро».

В январе 1943 года де Голль активизирует свои связи с организациями Сопротивления во Франции. Очень скоро его главенство признали практически все группы, ведущие борьбу на территории метрополии, независимо от их политической ориентации. Стараясь использовать все средства в борьбе с режимом Виши, де Голль привлекает к работе представителей французских коммунистов, KOTopbiej на время смирились с верховенством генерала.

Следует отметить, что ФКП долго колебалась, прежде чем пойти на прямой контакт с де Голлем. И только после высадки союзных войск в Северной Африке и оккупации немцами южной части Франции Коминтерн разработал под руководством М. Тореза и А. Марти новую тактику отношений со «Сражающейся Францией».

В новой коммунистической директиве говорилось:

«Коммунистическая партия должна согласовывать деятельность уже организованных национальных сил, установить и поддерживать непосредственный контакт с де Голлем и его сторонниками».

Вслед за появлением этого документа в Лондон был переправлен Фернан Гренье, который описывает начало сотрудничества ФКП со «Сражающейся Францией» следующим образом:

«Во второй половине дня мы прибыли в… резиденцию «Сражающейся Франции».

Полковник Биллот немедленно проводил меня к де Голлю.

Крепкое рукопожатие — и беседа начинается.

Мое сообщение сводится в основном к трем пунктам.

Мой приезд в Лондон находится в полном соответствии с политикой, проводимой ФКП, которая еще в мае 1941 года обратилась с призывом образовать «Фрон насьональ», объединяющий всех патриотов без различия политических убеждений. Перед лицом врага необходимо единство всех сил, борющихся за освобождение Франции. Я заявил также, что, с нашей точки зрения, национальное восстание, сторонником которого де Голль себя объявляет, не вспыхнет по мановению волшебной палочки, что подготавливать его следует уже теперь, оказывать куда большую помощь патриотам, ведущим вооруженную борьбу.

— Враг вывозит в Германию тысячи рабочих. Многие из них предпочли бы остаться во Франции и принять участие в борьбе. Но со стороны Лондонского радио делается недостаточно для того, чтобы склонить их к этому шагу, для того чтобы увеличить посылку оружия и денежных средств, которые дали бы Сопротивлению возможность создать больше вооруженных отрядов и обеспечить хлебом семьи борцов», — говорил я де Голлю.

— Об этом будете говорить с Пасси, — прерывает меня де Голль, всем своим тоном как бы желая сказать: достаточно на эту тему.

Потом он задает мне два вопроса:

— Ну а что вы думаете о Жиро? Что будет после освобождения?

Я ему ответил, что, на наш взгляд, необходимо как можно скорее покончить с двоевластием Алжир — Лондон, а для этого надо образовать в Алжире временное правительство де Голль — Жиро. Что касается того, что будет после освобождения, то это вопрос неактуальный. Сейчас необходимо освободить страну, а потом французский народ сам выберет людей, которых захочет поставить у руководства страной.

— Стало быть, вы полагаете, что Франция будет коммунистическая?

— Ясно одно, господин генерал: в списках расстрелянных фон Штюльпнагелем рядом с той или иной фамилией очень часто приходится видеть пометку «коммунист». Все это фамилии металлургов, железнодорожников, учителей, а не промышленников или банкиров, решающая роль, которая принадлежит сегодня рабочему классу, скажется и на будущем Франции. Республика завтрашнего дня, по нашему мнению, должна будет провести ряд глубоких социально-политических преобразований, но мы считаем, что патриоты, которые объединяются для освобождения страны, должны будут сохранить единство для перестройки Франции на новых началах. Впрочем, по правде говоря, сейчас мы куда больше озабочены происходящей борьбой, нежели проблемами будущего.

Де Голль ничего не отвечает. У него несколько удивленный вид. Он спрашивает:

— Что вы предполагаете делать в Лондоне?

— Я делегирован компартией для переговоров со «Сражающейся Францией». Вместе с тем я являюсь представителем Национального комитета франтиреров и партизан. Я хотел бы получить возможность разъяснить как подведомственным вам службам, так и англичанам, что самое важное сейчас — это оказать широкую помощь вооруженному Сопротивлению.

— Об этом будете говорить с Пасси.

… Выходя из штаба «Сражающейся Франции», я спрашивал себя: чем объяснить, что генерал де Голль так мало обеспокоен происходящим во Франции сегодня и так озабочен тем, что будет после ее освобождения?

Ведь и в самом деле: впервые с 1940 года де Голль разговаривал с представителем той самой Коммунистической партии Франции, которая уже столько сделала для Сопротивления…»

Четвертого апреля 1944 года впервые с момента оснорания ФКП в 1920 году в правительство де Голля вошли два коммуниста Ф. Бийю (государственный комиссар) и Ф. Гренье (комиссар по делам авиации). Однако их пребывание там оказалось весьма недолгим и скандальным.

Фернан Гренье был уволен со своего поста после письма, в котором он обрушился с яростной критикой на де Голля. Критикуя де Голля, Гренье заявляет:

«… я не желаю быть причастным к преступной политике».

Отправляя комиссара по делам авиации в отставку, де Голль пишет:

«Дорогой министр! Вы были первым представителем Коммунистической партии в «Сражающейся Франции».

Мужественно и энергично послужив родине на поприще подпольной борьбы, вы как министр авиации проявили замечательную инициативу, рвение в работе, умение руководить людьми.

Вот почему я испытываю искреннее сожаление, лишаясь вашего сотрудничества. Однако я считаю, что теперь будет полезно поставить на пост министра авиации кого-либо из ваших товарищей, недавно отличившихся в героических боях, благодаря которым освобожден Париж.