Ольга Клюйкова - Маленькая повесть о большом композиторе, или Джоаккино Россини

Не менее бурную реакцию публики вызвал и хор пленников «Готово наше оружие», отвечающий на призыв Изабеллы. Своим содержанием он значителен в общей структуре оперы, в нем звучит страстное стремление к освобождению. Интонации хора близки «Марсельезе». Может быть, благодаря этому хор стал очень популярен в народе. Россини, тонко уловивший значение современного момента, нашел ту верную струну, созвучную чувствам и мыслям соотечественников. С самого начала своего творческого пути он хотел переосмыслить оперные каноны. И пожалуй, прежде всего это переосмысление проявилось в появлении патриотических черт в сюжетах комических опер (как, впрочем, и серьезных), в отражении идей современности, связанных с национально-освободительным движением. Постановки «Итальянки» всегда вызывали живой отклик зрительской аудитории. Это был настоящий триумф искусства Россини.

Однажды, уже на последнем представлении «Итальянки в Алжире», капризной примадонне Марии Марколини вздумалось заменить россиниевскую арию «Думай о Родине» аналогичной из оперы Луиджи Моска. Может быть, она показалась певице тоже интересной или более выигрышной? Но эта попытка окончилась неудачей – публика не приняла арию Моски, все ждали ставшую уже популярной арию Россини.

Хотя строгому учителю Россини падре Маттеи и не нравился «веселый» уклон творчества питомца, все годы он внимательно следил за его продвижением. Очарование музыки «Итальянки» не оставило равнодушным даже сурового наставника, считавшего ее великолепной. Когда каноник Малерби, тот самый, в доме которого юный шалун Джоаккино впервые потянулся к музыке, спросил падре Маттеи, что он думает об этой опере, тот ответил многозначительно: «Джоаккино все сказал». И ошибся! Его знаменитая проницательность дала осечку. Ведь это было только начало расцвета!

Глава 6.

РАБОТА, НЕМНОГО ПОЛИТИКИ И…

Весть о триумфальном успехе опер «Танкред» и «Итальянка в Алжире» быстро распространилась по Италии. Имя Россини было на устах у всех, молодой автор быстро затмил многих своих коллег, конечно, не считая всеми обожаемого маэстро Майра, и выдвинулся в число лучших драматических композиторов.

Вскоре после венецианского торжества музыки Россини импресарио крупнейшего миланского театра «Ла Скала», памятуя еще не смолкшую славу «Пробного камня» и видя новые успехи талантливого музыканта, предложил ему написать для своего театра сразу две оперы. Комическую и серьезную. Мог ли Россини отказаться от такого трудного (ведь сразу две оперы!), но столь же лестного предложения? Конечно, нет. И он с жаром принялся за работу.

Либреттистом театра в то время был начинающий поэт Феличе Романи. Сколько прекрасных либретто он потом создаст! Среди его соавторов будут такие замечательные композиторы, как Беллини, Доницетти, Верди. Но с либретто оперы «Аврелиан в Пальмире», музыку к которой должен был написать Россини, молодому сочинителю явно не повезло. Безусловно, в нем есть удачные сценические ситуации, но оно получилось лишенным интересного, увлекательного действия. Все вышло слишком громоздко, накрученно, длинно, запутанно, в общем, находилось в русле далеко не самых лучших традиций оперы-сериа. Следуя капризам фантазии Романи, войска Пальмиры трижды терпят поражение в битвах с Аврелианом, императором Рима. Жизнь и свобода персидского принца Арзаче, влюбленного в пальмирскую царицу Дзенобию, да и самой царицы неоднократно оказываются в руках завоевателя. Но даже этой ценой, ценой жизни и свободы, ему не удается купить любовь прекрасной Дзенобии. И когда уже близка казнь непокорных пленников, Аврелиан вдруг внял мольбе Публии, дочери своего приближенного, влюбленной в Арзаче, и гласу народа, просящего отменить казнь, и помиловал осужденных! Чудно! А Россини пришлось писать музыку на столь неудачный сюжет.

Но неприятности Россини далеко не ограничились плохим либретто. Постановка оперы тоже проходила не гладко. Вот уж, как говорят, не повезет, так не повезет! Партия Аврелиана была поручена тенору Джованни Давиду. Согласно традициям того времени, роль создавалась с учетом особенностей голоса и стиля певца. И вдруг, когда уже был готов I акт, Давид охрип! Трудно придумать что-либо более обидное! Однако театральная жизнь шла своим чередом, и Давида заменил его коллега Луиджи Мари. Так что II действие уже писалось по другим критериям. Композитору пришлось перестраиваться.

Но этим злоключения не кончились. В роли Арзаче должен был выступить знаменитый сопранист Джованни Баттиста Веллути, бывший последним крупным певцом такой категории. Ох, уж этот Веллути! Преоригинальный малый! Он очень любил делать все по-своему, что часто приводило к конфликтам. Так случилось и теперь – Веллути поссорился с Алессандро Ролли, дирижером опытным и знаменитым. Много неприятностей доставил он и Россини. Дело в том, что Веллути нравилось украшать исполняемые мелодии, и при этом он часто перегружал их всевозможнейшими фиоритурами до полной неузнаваемости. Тут бедняге Джоаккино пришлось здорово покрутиться, призвав на помощь всю свою находчивость и остроумие. Ведь ссориться с исполнителем главной роли, признанным виртуозом Веллути, было как-то не к месту. Певцы в Италии тех лет, как мы уже знаем, являлись главными людьми в театре. Публику мало что интересовало, кроме их голосов. А композиторы подчинялись…

И все-таки 26 декабря 1813 года опера увидела свет. Поставленная с большой роскошью костюмов и декораций, она все равно не имела успеха. А II акт был даже освистан. Джованни Давид, тот самый тенор, с которого начались все неприятности этой оперы, помогал ее постановке. В своем письме герцогу Сфорца-Чезарини он сообщал, что в неудаче премьеры во многом оказались виноваты певцы. По его словам, Веллути, выступавший в роли Арзаче, вел себя как исполнитель вторых партий. У тенора Мари был красивый голос, но на сцене он вел себя как увалень, а примадонны хватило только на одну арию в I действии. Последнее особенно странно и обидно, ведь примадонной была сама Лоренца Корреа. Как впоследствии отмечал итальянский музыковед Д. Радиччотти, эта испанская певица заставляла «красотой голоса и великолепием манеры исполнения забыть свои физические недостатки». Всю вину неуспеха взвалила на певцов и пресса.

Конечно, от исполнения, тем более первого, зависит многое, но не все. Неудаче способствовал целый комплекс причин, в числе которых были и слабое либретто, и сложности, возникшие во время постановки, но главное – содержание: не было мыслей о свободе, любви к родине, того, что больше всего волновало итальянцев тех дней.

А музыка Джоаккино была прелестна! Взять хотя бы легко и стремительно несущуюся увертюру оперы. Ведь это же, наверное, самое увлекательное место из всего произведения! Интуитивно Россини здесь сделал интересную находку, которая продолжила свое существование, став потом вступлением к другим созданиям маэстро: к операм «Елизавета, королева Английская» и «Севильский цирюльник». Впрочем, в опере довольно много удачных фрагментов. Вот первый номер – хор жрецов. Его архаичная, отрешенная и суровая мелодия сразу вводит в атмосферу тех далеких времен. Интересно, что эта тема очень нравилась и самому Россини, ведь недаром он использовал ее в каватине графа из I действия знаменитого «Севильского цирюльника». К числу наиболее ярких эпизодов оперы, вызвавших бурные аплодисменты, принадлежит дуэт Дзенобии и Арзаче из I действия «Если ты любишь меня, о моя царица». Мелодия дуэта проста, легко запоминается, предвещает интонационный строй будущих романтических опер последователей Россини, в частности Доницетти. Интересно рондо Арзаче из II действия. Его тема, а именно – первые 8 тактов будут впоследствии использоваться композитором еще дважды: в каватине Елизаветы с хором в опере «Елизавета, королева Английская» и в арии Розины «Я так послушна» в «Севильском цирюльнике». А вот тема хора пастухов, которым открывается II действие, больше использоваться не будет, тем не менее в ней предчувствуется атмосфера лирических пасторальных страниц «Вильгельма Телля», чему в немалой степени способствует и характер аккомпанемента.