Павел Ротмистров - Стальная гвардия

* * *

К началу октября немецко-фашистское командование сосредоточило крупные силы 16-й армия юго-восточнее озера Ильмень, в районе станции Лычково, с целью оказать помощь своей ударной группировке, наступавшей на Ленинград. Командующий Северо-Западным фронтом генерал-лейтенант П. А. Курочкин в свою очередь решил сорвать это намерение противника наступлением 84-й стрелковой дивизии и нашей 8-й танковой бригады.

Передав свой участок на демянском направлении 26-й Златоустовской Краснознаменнбй стрелковой дивизии, 8-й танковая бригада сосредоточилась в лесу северо-восточнее Лычково. Отсюда нам предстояло утром атаковать врага.

Под вечер у меня на КП собрались начальник штаба бригады майор М. А. Любецкий, бригадный комиссар Н. В. Шаталов, начальник политотдела батальонный комиссар И. В. Седякин, командир 8-го танкового полка майор А. В. Егоров и командир мотострелкового батальона капитан Я. М. Шестак. Я пригласил их, чтобы обсудить обстановку и принять решение.

По данным разведки, противник в полосе предстоящих действий бригады имел значительные силы и большое количество огневых средств. Сбить гитлеровцев и отбросить их с занимаемого рубежа - задача весьма сложная, тем более что у нас не было гарантии, выйдем ли мы в район сосредоточения не замеченными противником. Мы могли обнаружить себя шумом танковых моторов, и гитлеровцы наверняка подготовятся к отражению нашей атаки, подтянут противотанковую артиллерию, нацелят авиацию... Наконец я пришел к простому и, казалось, в тех условиях единственно приемлемому решению: ввести противника в заблуждение, заставить ожидать нашего удара не там, где мы его нанесем. Пригласил всех к карте.

- Вот здесь у нас на правом фланге лес близко подходит к расположению немцев. Левее - равнина. Лучше и не найти исходного рубежа для атаки танков, показал я.

- Немцы-то не дураки. Видят, что это для них танкоопасное направление, и дадут нам прикурить, - сказал Любецкий, пока еще, видимо, не понимая моего замысла.

- Да, тут противник скорее всего ожидает нашего удара, - согласился с начальником штаба комиссар бригады Н. В. Шаталов.

- А если так, то это хорошо, - сообразил, в чем дело, командир танкового полка майор А. В. Егоров.

- Правильно, Александр Васильевич, - повернулся я к нему. - Пойдем на хитрость! Надо будет выделить пять-шесть тракторов и хотя бы один танк, направить их в лес, и пусть они всю ночь "гуляют" ближе к переднему краю. Для большего звукового эффекта снять глушители. Прибытие на этот участок пехоты обозначит одна из ваших рот, - обратился я к командиру мотострелкового батальона капитану Я. М. Шестаку. - Следует тоже пошуметь.

Теперь всем понятно что к чему, и я приказал с наступлением темноты скрытно, без лишнего шума сосредоточить главные силы бригады на левом фланге в готовности утром по условленному сигналу начать атаку.

В целях обеспечения внезапности удара решено было артиллерийской подготовки не проводить, а для выявления вражеских огневых точек направить ночью в расположение противника разведчиков.

Все разъехались по местам. У каждого много забот и тревог. У меня их тоже полно: надо договориться с командиром 84-й стрелковой дивизии о взаимодействии, проследить за выходом танков на рубеж атаки, подготовить все для четкого управления боем.

Больше всего беспокоился я о том, как бы противник не раскрыл нашего замысла и не атаковал первым. Но радуют донесения разведки: немцы спешно подтягивают и ставят на огневые позиции противотанковую артиллерию там, где мы обозначили ложный район сосредоточения бригады. Значит, наша хитрость удалась...

Поддерживаю непрерывную связь с командиром танкового полка А. В. Егоровым. Он находился в блиндаже на НП командира мотострелкового батальона капитана Шестака. Его волнует не очень-то подходящая местность, по которой должны атаковать танки. Впереди перелески и поросшие кустарником низины - не застряли бы на них боевые машины.

На протяжении всей ночи гитлеровцы вели минометный огонь. Тяжелые мины грохотали особенно часто в лесу, где ревели наши тракторы. Наша артиллерия ответного огня не вела. Спокойно было в районе расположения 84-й стрелковой дивизии.

Наступило утро. И как только улучшилась видимость, я вызвал по радио А. В. Егорова. У него все готово.

- Три зеленые ракеты! - передаю Егорову сигнал начала атаки.

- Ясно! - отвечает командир полка, и я представляю, как он тут же подает команду "Приготовиться!", а сам смотрит в небо, ожидая вспышки этих зеленых ракет.

Ровно в 8.00 одновременно взревели 50 танковых моторов, и бронированные машины, ломая кусты орешника, устремились вперед. Первые десять минут враг молчал как бы в растерянности, но когда наши танки приблизились к его расположению, ударили противотанковые пушки и крупнокалиберные пулеметы.

Егоров на связи: докладывает, что потерь пока нет, но просит поддержать атаку огнем артиллерии.

- Поможем! - обещаю ему. - Используйте КВ для борьбы с вражеской артиллерией. Наращивайте темпы продвижения.

Теперь успех зависит от того, насколько быстро танки бригады сблизятся с противником и подавят его огневые средства. Следует спешить, пока гитлеровцы не передвинут противотанковую артиллерию, которую они стянули на ложное направление нашей атаки, и не вызовут свою авиацию. Прошу командира 84-й стрелковой дивизии П. И. Фоменко о поддержке атакующих танков огнем его артиллерии, а командиру зенитно-артиллерийского дивизиона капитану В. А. Лукьянову приказываю немедленно развернуть свои батареи за боевыми порядками танкового полка.

Когда артиллерия ударила по огневым средствам противника, снова связываюсь с Егоровым.

- Продвигаюсь, - докладывает он, - по лощине реки Полометь. Это снижает эффективность огня противотанковой артиллерии противника, но, с другой стороны, полузаболоченная низина гасит скорость танков. Опасаюсь, как бы не накрыла нас вражеская авиация...

- Атаку не прекращайте, - требую от Егорова и сообщаю ему, что в его распоряжение направлен зенитно-артиллерийский дивизион.

Напряжение боя нарастало. Сажусь в машину и еду на КП командира танкового полка. В пути вижу, как заходят на бомбометание 12 "юнкерсов". Через минуту в их боевом построении начали рваться снаряды. "Значит, Лукьянов успел", - понял я и в этот же момент заметил падающий фашистский бомбардировщик. Охваченный пламенем, он с пронзительным воем рухнул в лес, сотрясая землю оглушительным взрывом бомбового груза. Отлично вели огонь зенитчики. Еще один вражеский самолет, неуклюже качнувшись, пошел вниз, оставляя за собой черно-бурый хвост дыма. От самолета отделилась темная точка. Это летчик выбросился с парашютом. Выходя из зоны огня зенитной артиллерии, бомбардировщики вынуждены были набирать высоту и неприцельно сбрасывать бомбы.