Эрих Манштейн - Из жизни солдата

Командование военного округа выполняло двоякую функцию. С одной стороны, командующий округом являлся одновременно командиром дислоцированной в округе 3-й дивизии, на базе которой через несколько лет был сформирован 3-й армейский корпус. С другой стороны, оно представляло собой высшую военную инстанцию на подведомственной ему территории. Здесь я впервые столкнулся с такими задачами, для решения которых необходимо было тесно взаимодействовать с гражданскими учреждениями, а после прихода к власти нацистов — и с их партийными органами. В провинции Бранденбург всеми партийными делами заправлял гауляйтер Кубе, являвшийся одновременно главой администрации этой провинции. Ранее он был одним из влиятельных членов Немецкой национальной народной партии, однако был исключен из нее за финансовые злоупотребления и затем перешел в НСДАП. Хотя во время официальных церемоний он заявлял о своих симпатиях к армии, на самом деле он, безусловно, был ее ярым противником, особенно в том, что касалось офицеров. Позднее за аморальное поведение он был снят Гитлером со всех своих постов. Однако во время войны он неожиданно вновь был призван на государственную службу и назначен генеральным комиссаром Украины, где «прославился» своей чрезвычайной жестокостью и натворил много бед.

В отличие от этой одиозной фигуры, глава администрации провинции Силезии и ее гауляйтер Йозеф Вагнер был порядочным человеком. Принадлежность к НСДАП не мешала ему оставаться преданным католиком. Вероятно, это стало одной из причин того, что во время войны он был исключен из партии.

Нашему военному округу явно не повезло с высшими руководителями штурмовиков. В Берлине во главе штурмовиков стоял обер-группенфюрер СА Эрнст, зазнавшийся юнец, которому едва исполнилось двадцать с небольшим лет. Он ни с того ни с сего вообразил, что по занимаемой должности он приравнивается чуть ли не к командиру армейского корпуса. Он вел себя крайне вызывающе, был постоянно окружен многочисленной свитой. Как и Кубе, он уверял Вицлебена в своей преданности армии. Не было, однако, никакого сомнения в том, что на самом деле он думает совсем по-другому и не прочь был бы оказаться на месте Вицлебена. Столь же политически непредсказуемыми как Эрнст были два бригадефюрера СА в Неймарке, где они пытались прибрать к рукам пограничную охрану. В Силезии во главе штурмовиков был печально известный Эдмунд Хейнес, человек с явно выраженными преступными наклонностями. Коменданту Бреслау генералу фон Рабенау, который был казнен после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, он угрожал смертью, если тот не перестанет мешать выходкам штурмовиков.

Нетрудно себе представить, что почти все наше «взаимодействие» с партией сводилось к улаживанию многочисленных разногласий. Мы были не готовы к тому, чтобы уступить их тоталитарным претензиям, которые все более отчетливо распространялись и на вооруженные силы. В таких условиях происходило все большее обострение отношений между рейхсвером и штурмовиками, охватившее буквально весь военный округ.

Заговор штурмовиков

Чем больше времени проходит после описываемых событий, тем больше становится желающих преуменьшить масштабы угрозы для государства и его армии, которая тогда исходила от штурмовых отрядов во главе с их предводителем Эрнстом Ремом. Убедительный ответ на вопрос об истинных замыслах Рема, вероятно, уже никогда не будет получен, хотя бы потому, что и он сам, и все ведущие политические фигуры того времени мертвы. Тем не менее едва ли кто-нибудь станет оспаривать то, что эта хорошо организованная, военизированная и, по-видимому, неплохо во- оружейная партийная гвардия представляла собой потенциальную угрозу для государства, особенно если иметь в виду, что ее возглавляли такие люди, как Рем, Эрнст и Хейнес, известные своим коварством и неуемной жаждой власти. Попытки оценки тогдашней обстановки и составлявших ее главных событий с позиций сегодняшнего дня малоперспективны. В то же время весьма полезно было бы вспомнить, что думали тогда в рейхсвере и в народе о штурмовиках и их роли в государстве.

В качестве начальника штаба 3-го (Берлинского) военного округа я занимал не очень значительную, но все же достаточно высокую должность, которая позволяла мне делать определенные выводы о тогдашней обстановке. Поэтому я попытаюсь здесь вкратце изложить развитие событий в период с февраля по 30 июня 1934 года. Думаю, что это поможет читателю лучше разобраться в ней и, в частности, представить себе, как был воспринят в разных слоях общества разгром Гитлером штурмовых отрядов.

Со временем нам стало ясно, что высшее руководство СА стремилось штурмовыми отрядами заменить армию или с их помощью хотя бы обеспечить себе контроль над рейхсвером. Был сформирован специальный штаб по подготовке штурмовиков во главе с обер-группенфюрером Крюгером, официальной задачей которого было руководство вневойсковой подготовкой. Однако многое указывало на то, что на самом деле этот штаб преследовал более далеко идущие цели, связанные с полномасштабной боевой подготовкой новобранцев и созданием соответствующих организационных структур. С каждым днем поступало все больше сообщений о тайных закупках вооружения для штурмовиков. Было известно, что Рем мечтал о создании так называемой «народной армии», в которой рейхсверу была уготована роль лишь одной из ее составных частей. Ведущая роль в этой «армии» должна была принадлежать штурмовым отрядам. Рем собирался возглавить ее и назначить на высшие командные должности своих приближенных. Кроме того, из многочисленных высказываний высших чинов СА можно было сделать вывод, что Рем намеревался совершить «вторую революцию», о содержании и целях которой можно было только догадываться.

Командование военного округа, разумеется, своевременно информировало обо всем происходящем руководство военного министерства, однако Бломберг не принимал всерьез наши предостережения. Было совершенно очевидно, что он не только стал убежденным сторонником Гитлера, но и проникся доверием к его ближайшим соратникам. Вицлебен и я пользовались у него, как, впрочем, и в НСДАП и СА, репутацией реакционеров.

В свою очередь Гитлер также не мог слишком долго оставаться равнодушным к растущей напряженности в отношениях между его партийной гвардией и армией, поэтому он решил в конце марта попытаться примирить враждующие стороны. Он собрал в конференц-зале военного министерства командование рейхсвера, СА и СС. На этом совещании я впервые вблизи увидел и услышал Гитлера. Должен признаться, что его выступление произвело на меня сильное впечатление. Сначала Гитлер говорил о своем намерении добиться освобождения Германии от оков версальского диктата. По его словам, важнейшей предпосылкой для этого были единство и сплоченность немецкого народа, а также усиление военной мощи рейха, необходимое для обеспечения его безопасности от агрессии извне. В его речи прозвучала также идея о необходимости дополнительного жизненного пространства для немецкого народа. В то время эта идея воспринималась не иначе как попытка выдать желаемое за действительное, ибо даже запланированного увеличения военной мощи Германии было явно недостаточно для достижения этой цели. Между прочим, мне показалось, что эти слова Гитлера были чем то вроде «captatio benevolentiae»[4] перед руководителями С А и СС, которые, скорее всего, были недостаточно информированы об истинных возможностях Германии в военной области. Вопросам внутренней политики было посвящено единственное заявление