Элизабет Хереш - Генерал Лебедь

В то время как Лебедь ищет командиров батальонов войсковых частей, застрявших в толпе, он узнает от других офицеров, что части взяли под защиту Моссовет и находятся на пути к телецентру и другим целям. Везде царила неразбериха — какие войска под чьим командованием действуют и кто против кого выступает.

Лебедь расставляет батальоны соответственно последнему приказу в боевой готовности. Лишь поздно вечером он прибывает в опорный пункт в Тушино. Ночь коротка. После пяти часов утра его будит телефонный звонок его командира Грачева:

«Кто дал тебе приказ вести войска к зданию Верховного Совета? Шеф (министр обороны Язов) очень тобой недоволен. Уводи сейчас же оттуда войска!».

Лебедь ошеломлен. «Приказы выполнены так, как они были мне даны». — «Ты меня неправильно понял!» — «Я записал каждый приказ в свой военный дневник» — «Медленно отводи войска назад! Я буду думать дальше!»

Генерал Владислав Ачалов, присутствовавший при разговоре Грачева, сообщил позже, что Лебедь еще сказал: «В экстремальных ситуациях нельзя одновременно служить двум господам, и чтобы избежать кровопролития, нужно немедленно принимать решение», но Грачев уже положил трубку. Он, очевидно, еще не решил, какому господину служить. Но в лице Лебедя, который держит открытыми оба пути, чтобы избежать бессмысленных жертв, он имеет того, на кого в случае необходимости он может все свалить.

На следующий день Лебедь начинает с того, что отводит войска от «Белого дома». Толпа выросла уже до 50 000 человек (Лебедь считает, что их было 80—100 тысяч человек). Слышатся выкрики: «Ельцин! Ельцин! Долой коммунистов!».

В этот день Лебедя вызывают в Генеральный штаб. Министр обороны Язов приводит его в свой кабинет, странно смотрит на него и говорит: «Я слышал, что ты застрелился».

«Товарищ министр, у меня нет причин для этого», — отвечает Лебедь. Лебедь докладывает о ситуации. Он заканчивает свое сообщение замечанием, что любое привлечение войск привело бы к многочисленным жертвам в толпе, находившейся вокруг «Белого дома».

Лебедю поручают набросать план взятия здания Верховного Совета. Он делает это за пять минут. Когда ему дают приказ подготовить план штурма «Белого дома», он повторяет свои опасения, что при такой акции прольется много крови прежде всего тех людей, которые окружили здание. Он отказывается принимать в этом участие.

Во всяком случае, один приказ своих начальников он выполняет: караульным командам передается «ультиматум», в котором содержится угроза атаки в течение нескольких часов. Но штурм не состоится, так как в это время не только командир элитной группы «Альфа» отказывается в этом участвовать, но и другие члены комитета постепенно отступают.

Вечером того же дня, второго дня «путча», исчезает с экранов «Чрезвычайный комитет». По телевизору передают, что Павлов нездоров. Внезапно заболевает и Язов, и о том, что шеф КГБ Крючков покинул комитет, тоже повсюду говорят.

Ранним утром следующего дня, 21 августа, один танк прорвал баррикады перед зданием Верховного Совета. Молодые люди из толпы забросали его бутылками с зажигательной смесью и камнями. Во время столкновения были убиты три человека. Спикер парламента позвонил в Кремль, и его заверили, что атак больше не будет.

В тот же день Ельцин объявляет парламенту, что войска готовы отступить. На улице один из солдат говорит толпе: «Мы уходим, мы уходим навсегда». Прежде чем Лебедь покинет место действия, президент Ельцин благодарит его перед отечественными и иностранными телекамерами за участие в «защите вместо захвата» «Белого дома».

Отныне Лебедь — более авторитетный человек, чем ему хотелось бы. Это видно из его выступления на пресс-конференции. Он не хочет, чтобы его прославляли как офицера, который спасал демократию отказом выполнить приказ. И кто теперь знает, был ли действительно приказ?

Что касается официальной реакции иностранных государств, то президент Франции Миттеран был одним из немногих европейских выдающихся политиков, кто сразу же признал правомерность создания ГКЧП. С энтузиазмом реагировали вожди западных коммунистических партий, а также президент Ирака Саддам Хусейн и правительство Северной Кореи.

Большинство глав западноевропейских государств и правительств проявили сдержанность. Польский президент Лех Валенса заявил, что события в России показывают необходимость американского военного присутствия в Европе. А Америка? Пауэлл оказался прав, убеждая президента Буша, что армия никогда не станет на сторону ГКЧП. Он говорил, что Моисеев и Язов, которых он встречал в Москве лишь за несколько недель до этого, произвели на него впечатление не кровожадных, а честных солдат.

И папа римский решается на комментарий, но при этом остается вне политики: он выражает надежду, что Горбачев «скоро выздоровеет».

Члены «Чрезвычайного комитета» предстают перед судом. Суд считает, что Горбачев (который отказывается являться в суд для дачи показаний) совсем не возражал против введения чрезвычайного положения.

Лебедь через три дня после событий возвращается в Тулу. В тот же день и Горбачев прибывает в Москву.

Верховный Совет принимает решение о своем роспуске, и еще до окончания года сам Горбачев был низложен. Он уступил место президенту России Ельцину.

Республики быстро осуществляют свое отделение от Москвы. Первые — три прибалтийские республики. Затем, в декабре 1991 года — вопреки объявленному первоначальному намерению — Украина и Белоруссия. 8 декабря Россия, Украина и Белоруссия объединились в Содружество Независимых Государств, к которому 21 декабря присоединились еще одиннадцать бывших советских республик.

Россия становится членом Совета Безопасности ООН вместо бывшего СССР, и все советские посольства теперь называются российскими. Советские Вооруженные Силы подчиняются общему Верховному командованию СНГ. Однако вскоре каждое государство начинает создавать свою собственную армию. Россия, Украина, Белоруссия и Казахстан остаются атомными державами, которые, однако, за исключением России, обязуются демонтировать свое атомное оружие.

Горбачев сам однажды согласился с тем, что коммунистическая система не может быть демократической, а где побеждает демократия, коммунизм остается далеко в стороне. Его бывший министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе говорит об этом: «Он был пленником своего характера, своих идей, своего мышления и действий, — и никто другой, а только он создал хунту — своей нерешительностью, своим равнодушием по отношению к своим верным союзникам и своим недостаточным доверием к своему народу и его демократическим силам».