Ольга Клюкина - Святые в истории. Жития святых в новом формате. VIII-XI века

В ночь с 15 на 16 сентября 921 года убийцы окружили дом, разломали двери и ворвались в покои княгини Людмилы. «Так ли помните благодеяния мои?» – воскликнула она, по-видимому, узнав в боярах кого-то из пражских знакомых. Предположительно, в качестве орудия убийства бояре использовали вуаль княгини, которая на средневековых изображениях стала ее символом. Людмиле Чешской на тот момент было около шестидесяти лет.

Ее похоронили даже не в храме, а возле городской стены, и с первых же дней могила княгини стала местом поклонения христиан. Каждую ночь здесь горели свечи, совершались чудеса, рассказы о которых сохранились в народных преданиях.

Князь Вячеслав стал править страной в 922 (по некоторым данным, в 924) году, но в любом случае, ему было не больше шестнадцати лет. Поспешное возведение Вячеслава на княжеский престол и отстранение от власти Драгомиры, возможно, как раз связано с гибелью княгини Людмилы.

Князь чехов по справедливости разделил наследство, уступив младшему брату Болеславу обширную область княжества, которая впоследствии стала называться Болеславией.

Имя чешского князя Вячеслава упоминается в хронике «Деяния саксов», составленной в X веке монахом Корвейского монастыря Видукиндом.

В 929 году король Восточно-Франкского королевства Генрих I, успешно воевавший с венграми, поляками и прибалтийскими славянами, выступил также и против чехов. Князь Вячеслав признал его своим сюзереном и обязался ежегодно выплачивать дань: пятьсот гривен серебра и сто двадцать волов. С германским императором у него установились мирные и даже, можно сказать, дружеские отношения.

Как-то на сейме князей в Вормсе Генрих I оказал чешскому правителю особый почет, пообещав выполнить любое его пожелание. Князь Вячеслав попросил отдать ему мощи святого Вита. Вскоре мощи были торжественно перенесены в Прагу, где для них построили храм Святого Вита.

Приблизительно в 925 году Вячеслав распорядился перенести останки княгини Людмилы из Тетина в Прагу, в базилику Святого Георгия Победоносца, где они покоятся и по сей день.

Князь Вячеслав, предположительно, был женат и имел сына Збраслава, но документальные свидетельства о его супруге и сыне не сохранились. Зато в народной памяти осталось множество преданий об этом справедливом и миролюбивом правителе чехов.

Как-то Вячеславу пришлось сражаться с соседним князем Радиславом. Он вывел в поле сильное войско, после чего предложил противнику: «Спор идет между нами двумя; тебе хочется владеть Богемией, а я не согласен уступить. Пусть бой между нами двумя и решит дело». Радислав согласился на поединок, был побежден и потом на коленях выпросил у князя Вячеслава прощение.

Базилика Святого Георгия в Пражском граде.

Прага, Чехия. X в.

Сохранилось трогательное описание, как Вячеслав ходил зимой к заутрене вместе со своим верным слугой Подивоем. Он шел по сугробам впереди, протаптывая дорожку, и говорил старику: «Нынче зима, старче, ступай по следам моим, какие проложил я в снегу».

Однажды на праздник Космы и Дамиана Вячеслав поехал в Болеславль, город младшего брата, и собирался после литургии, как обычно, ехать домой.

Но Болеслав вдруг стал упрашивать брата остаться на пир, говоря: «Куда хочешь ты ехать, брат мой, когда готово у меня пиво?»

На вечерний пир в княжеский дворец явилось множество друзей Болеслава, и во время рыцарской потехи кто-то шепнул Вячеславу, что младший брат замыслил его убийство. Но он не хотел в это верить и остался гостить у брата до утра. На рассвете, когда Вячеслав уже выезжал из ворот княжеского дома, его неожиданно нагнал Болеслав.

– Добрый вечер был у тебя, брат мой! – поприветствовал его Вячеслав.

Выхватив меч, Болеслав ответил:

– Нынешний хочу сделать тебе лучше вчерашнего – и ударил старшего брата мечом по голове.

Они схватились. В какой-то момент Вячеслав выхватил из рук Болеслава меч, но не захотел проливать крови брата. А во двор уже стали сбегаться

Болеславовы друзья и слуги. Гостя окружили, кто-то ранил Вячеслава в руку. Тогда князь вырвался и побежал к церкви. По преданию, убийцы нагнали князя Вячеслава и зарубили мечом прямо на пороге храма.

Преступление братоубийства произошло 11 октября (28 сентября по старому стилю) 935 года.

По другой версии, Болеслав со своими дружинниками напал на старшего брата по дороге, когда тот ехал на освящение новой церкви. Всех людей из свиты Вячеслава разогнали или тоже убили, так что некому было даже отвезти тело убитого князя в Прагу.

Его подобрал священник Красей из той церкви, где был убит Вячеслав, обмыл и, накрыв тонким платом, положил в храме. За свое христианское милосердие Красей, должно быть, и сам мог лишиться головы.

Тем временем Болеслав со своей дружиной захватил Пражский Град и объявил себя верховным князем.

Позже, раскаявшись в своем преступлении, он велел перенести мощи князя Вячеслава в Прагу, где они были положены справа от алтаря в соборе Святого Вита. Но в народной памяти он навсегда остался Болеславом Жестоким, коварным и безжалостным братоубийцей.

Три дня лежало тело князя Вячеслава в церкви, и все это время из его ран не переставала истекать кровь, как у живого.

По преданию, когда княгиня Людмила увидела, какая ожидает ее смерть, она стала умолять убийц: «Лучше поразите меня мечом, чтобы по примеру мучеников пролилась кровь моя», но они ее не послушали.

«…От кровей твоих преиспещрена, яко красная голубица к Небеси возлетела еси, Людмило…» – поется в тропаре святой Людмиле Чешской, и это церковное песнопение объединяет ее в мученичестве с любимым внуком Вячеславом.

В истории древних славян есть множество всевозможных перекличек и отражений. Князь Вячеслав, не захотевший поднять руку на брата, и святые русские страстотерпцы Борис и Глеб, убитые жестоким братом Святополком Окаянным. Как напишет об убийстве юного князя Глеба Нестор-летописец: «Се несть убийство, но сырорезание».

А судьба княгини Людмилы Чешской во многом перекликается с жизнью русской княгини Ольги, воспитавшей внука Владимира – крестителя Руси.

Несмотря на разность судеб и характеров, в них есть что-то общее, надбытовое. На жизни первых славянских княгинь словно лежит отблеск сидящей на троне Софии Премудрости – той самой, в женском образе, из детского сна Константина Философа.

«…Я же, разглядев всех, приметил самую красивую с сияющим ликом, украшенную золотыми ожерельями, жемчугом и всей красотой. Имя же ее было София, сиречь Мудрость. И ее я избрал». Услышав его слова, родители сказали: «Сын наш, храни заповедь отца своего и не отвергай наставление матери своей, ибо заповедь есть светильник, а наставление – свет! Скажи Мудрости: ты сестра мне; и разум назови родным своим. Ибо Мудрость сияет ярче солнца. И если возьмешь ты ее супругой себе, избавишься от многого зла» («Пространное житие Кирилла»).