Борис Заякин - Краткая история спецназа России

3. Со связанными ногами, с 4-мя ручными гранатами на поясе и другим снаряжением, общим весом в 5 килограмм, проскакать в мешке три километра.

4. При полной экипировке в дождь по разбитой горной дороге, а точнее говоря по глине, за 12 минут преодолеть расстояние три километра — оценка удовлетворительно, три километра триста метров — оценка хорошо, три километра пятьсот метров — оценка отлично.

5. Подъем на перекладине и отжимание на параллельных брусьях — каждое упражнение по пятьдесят раз в день.

6. Прохождение 400-метровой полосы препятствий с 10-ю мишенями в группе из 4-х человек — два раза. Первый — для разогрева, второй — на время — не более 1 минуты 45 секунд.

7. Отжимание с упора лежа — 50 раз за 50 секунд.

8. Подъем гантели весом 24 килограмма — 50 раз, не более 50 секунд.

9. Бросание гранаты — 50 раз на дистанцию не менее 50 метров.

10. Поражение мишени-человека с расстояния в 200 метров из автомата с движущегося на скорости в 50 километров автомобиля.

11. Забросить гранату в окно автомобиля с расстояния в 30 метров.

Роль силовых структур в нашей стране традиционно велика. Если бы изначально воспринимали ее как должное, то нынешнее пристальное внимание к силовым структурам и спецподразделениям не понадобилось бы.

Слабость мы проявляем во всем, а не только в отношении к спецслужбам и силовым структурам — это лишь поверхность айсберга.

В России произошла катастрофа: рухнула государственная система. Мы остались практически без государства. Все нерыночные структуры России в течение 14 лет не жили, а выживали. Это факт.

Рынок проник туда, где ему не место при самой либеральной доктрине.

Силовые структуры — это те структуры, которые выполняют приказ. Приказ есть руководство к действию, а не руководство к размышлению с коммерческим уклоном. Поэтому восстанавливать их надо немедленно, и начинать делать это необходимо сверху, с головы.

Сегодня существует целый ряд проблем. Первая — это политика. Вторая — политическая разведка, то есть работа спецслужб. Третья — силовой блок: армия, милиция, МЧС.

А фактически на виду работа только последних.

Любому вменяемому человеку ясно, что колоссальные потери в подразделениях элитного спецназа ни к профессионализму, ни к офицерским или человеческим качествам не относятся.

Спецназ выполнял не предназначенную для него задачу. Он не должен быть живым щитом. Спецназ — всегда самое последнее средство, последний аргумент власти.

В борьбе с терроризмом, причем управляемым из-за рубежа, мы не видим сегодня ответственности государства. В политике неясна политическая задача. Не были точно сформулированы задачи спецслужбам.

Это для них крах. Спецслужбы должны заниматься двумя вещами — агентурной деятельностью и тайными операциями, то есть работой за рамками так называемого публичного права.

И без этих двух факторов говорить о войне с терроризмом вообще невозможно. Глупо сейчас обвинять президента за то, что слова, сказанные им в обращении к стране после ряда террористических актов, он не сказал раньше, конкретно определяя противника.

Фамилии, впрочем, не названы, но их называть не надо — и так все ясно. Единственная страна в мире, которая практикует откровенные выпады против терроризма — США.

Америка не нуждаются в дипломатии, так как считает себя достаточно сильным государством. Чем страна слабее, тем больше она нуждается в дипломатии. Она начинает деликатничать не только с миром, но и внутри себя.

Если взять последнюю серию терактов, то можно увидеть все, кроме деятельности спецслужб. Может, это связано с их сверхпрофессионализмом. Не хочется обвинять руководителей российских спецслужб — их ведомства находятся в такой же ситуации, как и другие государственные структуры. Они разрушены.

Чего же ожидать сегодня от них, так это определенных движений по восстановлению государственных структур с одновременным подкреплением материальным и моральным.

Прошло 14 лет новой российской истории. Те профессионалы, которые работали еще в советское время, обладали колоссальным опытом. И их школа вряд ли сегодня заменима.

Мы уверены, что практически заново будет отстроена структура силовых ведомств. Структура управления. Нам надоело слышать это устойчивое словосочетание — налаживание взаимодействия. Мы не знаем ни одного случая, когда его удалось наладить. Наверное, мы мало знаем, но становится уже смешно.

Есть разные взгляды на создание единой системы безопасности государства, но других средств, кроме как наладить оперативное взаимодействие, исключив возможность ведомственного размежевания, — нет.

Антикризисная система управления, предложенная Путиным, — очень правильный шаг по отношению к политике, экономике, обеспечению порядка в целом.

Это правильное понимание задачи, но недостаточная мера для обеспечения оперативного взаимодействия. Как мы представляем антикризисную систему управления? Там заранее должно быть прописано, кто куда бежит, что делает, и кто кому подчиняется.

Лучше всего, чтобы все были в одном ведомстве и бегали по одной команде. По сравнению с другими структурами, именно подразделения спецназа в большей степени сохранили и кадровый, и профессиональный состав. Не все ушли в рынок.

Во-первых, спецназ — это элита силовых структур. А сохранить костяк элиты проще, чем общую боеготовность вооруженных сил. В спецназе всегда гораздо сильнее мотивация нематериального характера.

Но нельзя использовать людей длительное время, паразитируя на их моральных убеждениях и держа их в нищете.

Задачи спецназа, к сожалению, все время множились, потому что именно спецназом подпирали отсутствие всех других выпавших звеньев. Как если есть пожарная безопасность на предприятии на низком уровне, то она должна быть толковая.

Нужно оставить бизнесу бизнес, а государству государство. Государственная служба предполагает на фоне больших привилегий одну обязанность — в любой момент пойти и умереть за государство.

Невозможно точно перевести русское слово разведка на иностранный язык. Оно обычно заменяется, таким сленгом, как исследование, или шпионаж, или сбор информации.

Каждый род войск имеет свой собственный механизм для добывания и анализа информации о противнике. Если какое-либо военное подразделение потерпит поражение в сражении из-за незнания противника, командир и его начальник штаба не имеют права ссылаться на то, что они не были полно информированы о противнике.

Самая главная задача для каждого командира и его начальника штаба — не ожидая пока информация откуда-то поступит, они должны организовать свои собственные источники информации о противнике и известить свои собственные силы и свои вышестоящие штабы о любой обнаруженной опасности.