Михаил Ульянов - Реальность и мечта

С эпохой Горбачева кончилось мое прямое участие в политических органах, делающих политику. Прошли времена и художественной публицистики, когда бурный успех имели пьесы, обличающие пороки общества и правящей государственной системы, и театр вернулся на свое законное место в искусстве. И я, предпочтя профессию идеологии, отныне решил, что лучшей кафедрой для провозглашения моей гражданской веры послужит не трибуна, а сцена, театральные подмостки.

Тем не менее во время перестройки мне пришлось занять главный пост в театральной иерархии, то есть возглавить Союз театральных деятелей. Здесь многое требовалось сделать и многое делалось, поэтому наш Союз стал единственным творческим объединением, которое сумело не растерять свое имущество в новых политических и коммерческих реалиях. Однако, взяв на себя председательские функции, я невольно подпортил себе актерскую карьеру — трудно совмещать любимую профессию и значимую общественную деятельность. Иногда даже думается, что в творческом плане десять председательских лет ушли для меня в никуда. А ведь на виду были и Олег Табаков, и Олег Ефремов, которые в те же годы трудились как сумасшедшие.

Вкратце последовательность событий была таковой. В 1987 году происходил очередной отчетно-выборный съезд ВТО. Заседание начиналось по накатанной схеме, его готовились провести по утвержденной повестке, и, казалось, опять не будет альтернативы Михаилу Ивановичу Цареву, который в должности председателя пробыл двадцать пять лет. Но в связи с перестройкой настроения уже не были прежними, и многие люди в стране, в том числе наши театральные активисты, поверили в демократические перемены. Поэтому на трибуну выскочил Олег Ефремов и в свойственной ему обличительной манере подверг критике деятельность руководства ВТО. Затем он поднял вопрос: а почему, собственно, все цеховые творческие объединения в стране носят название союзов и лишь театральные деятели собраны в общество? Это несправедливо, ведь актеры — не последние люди в искусстве! Зал горячо поддержал эту реплику, закипели страсти, и под их напором система дала сбой. Утвержденная повестка заседания рассыпалась, как карточный домик, а голосовать принялись за то, чтобы переименовать Всесоюзное театральное общество в Союз театральных деятелей, и приняли это предложение подавляющим большинством. Так возникла новая структура на обломках старой, и тут же потребовалась смена руководства.

Я не застал этой заварушки, так как находился в Венеции на съемках. Честно, я и не помышлял о каких-либо новшествах. Вся обстановка в Италии была умиротворяющей, почти идиллической, настраивающей на раздумчивый лад, поэтому мне было не до социальных катаклизмов. Но я вернулся в Москву, и вскоре прозвенел телефон. Коллеги сообщали, что хотят видеть меня председателем СТД. Для меня это было полной неожиданностью. Я вообще не отношусь к людям, стремящимся быть впереди всех, чтобы вести за собой других. Властвовать, подчинять кого- то своей воле мне не присуще. Короче — я не лидер. Но мне приходилось играть великих людей, вершителей судеб народных, и в глазах многих моих коллег произошла, видимо, некая аберрация, когда они выдвигали меня на высокий пост. Л мне совсем не хотелось вешать на себя дополнительные обязанности, ведь к тому времени я уже руководил Вахтанговским театром, и попросил подождать с ответом. А на семейном совете жена и дочь в унисон говорят, что власть в СТД делу не повредит, но скорее поможет, ведь мне и так приходится бегать и чего-то добиваться для театра. Что правда, то правда — звания и регалии всегда были подспорьем в организационной работе. Я согласился, и меня выбрали на пост при стопроцентной поддержке голосовавших.

Первый день ваш покорный слуга не мог усидеть в своем рабочем кабинете. Приходилось буквально захватывать власть, ведь Царев не желал выпускать бразды правления в театральной организации. Тогда же родился каламбур с намеком на революционную историю России, мол, Ульянов с Царевым что-то там не поделили. Но постепенно все встало на свои места, если это можно так назвать, ведь постоянно приходилось что-то согласовывать по телефону, кого-то уговаривать, бегать по кабинетам и собраниям, наносить визиты в министерство, в исполкомы, мотаться по поездкам. Ох!

Сразу обозначились два направления деятельности: экономическая поддержка актеров и творческие перспективы в развитии театра. Прежде всего мы провели решение о прибавке определенных сумм из кассы СТД к актерским пенсиям и стипендиям студентам театральных вузов. Нам удалось сохранить дома творчества, здравницы, дома ветеранов сцены. Мы даже пытались развиваться, в частности долго лелеяли проект создания актерского дома отдыха во главе с Элиной Быстрицкой в черте Москвы в имении князей Голицыных. Сумели даже заручиться поддержкой руководителя ВЦСПС Шувалова, и дворец был закреплен за нашим Союзом. Однако вскоре здание захватили беженцы с Кавказа, а с ними договориться не было никакой возможности.

Было очень много просьб частного характера — помочь с получением квартиры, с устройством ребенка в детский сад, с организацией медицинской помощи. Чтобы не забыть о них, я завел «памятку»: повесил на стену большой лист бумаги, куда записывал, что и для кого надо сделать. Товарищи иронизировали по поводу этого «суфлера», но мне без него было не обойтись. Взглянешь на стену, вздохнешь, обмундиришься позначительнее и идешь, как говорится, «показать лицо».

А главная забота состояла, конечно, в том, чтобы сохранить — целостность Союза. Все-таки желание отколоться от общей организации кое у кого было. То Москва решила обособиться, то некоторые горячие головы требовали создать отдельный периферийный Союз театральных деятелей, то Санкт-Петербург на сторону поглядывал.

Но секретариат СТД, в который входили драматург Александр Гельман, критик Анатолий Смелянский, актер Владислав Стржельчик и другие влиятельные в театральной среде люди, не давал развиваться местническим амбициям. Нам достаточно было горького опыта других творческих союзов: раскол у композиторов, распад Союза кинематографистов, «военные действия» между многочисленными писательскими организациями.

То, что развалилось тогда, воссоединить обратно никому не удалось. А мы сообща смогли отстоять единство, сохранить миссию СТД: налаживать, восстанавливать культурные творческие связи между театральными деятелями.

Одной из действенных мер стало учреждение в 1994 году общенациональной премии «Золотая маска» — высшей негосударственной награды за достижения в области театрального искусства, которая способствовала объединению творческих усилий всех отечественных театров на благо развития театрального дела в России. «Золотая маска» уже прочно вошла в наше театральное бытие. В ней несколько номинаций, в рамках которых работу театральных деятелей оценивают их коллеги-профессионалы. Так что премии существуют и стимулируют творческую активность, дают ориентиры на будущее.