Анатолий Терещенко - Военная контрразведка. Эпизоды борьбы

— Карташов, по сути дела, являлся своеобразным аккумулятором оперативной мысли, — подчеркивал Леонтий Иванович. — Мы в него верили, как в себя.

Это было время, когда стремительно воплощался в жизнь призыв руководителя абвера адмирала Канариса:

«…Чтобы выиграть войну, теперь нужны не только танки, пушки, самолеты. Необходимо расшатать советский тыл, максимально ослабить боеспособность их войск. Для этого мы должны завалить противника и в тылу, и на фронте тысячами шпионов и диверсантов, террористов, агитаторов, паникеров и подстрекателей, возмутителей малых народов и народностей, мы должны взорвать их тыл, проникнуть в штабы воинских частей, оперативное руководство войсками, военную промышленность, государственный аппарат».

Вот уж действительно» стоит где-нибудь воздвигнуть храм

Господу Богу, как дьявол строит рядышком свою часовню — и самая многолюдная паства оказывается у нее на поклоне. Особенно это было в начале войны — в концлагерях» где содержались советские военнопленные. Этим дьяволом был абвер, готовивший свою паству из духовно опустошенных или лютых ненавистников Отчизны, превращая их потом в зверей.

2-й отдел ГУКР Смерш — это был основной генератор оперативно-розыскной и следственной работы по фильтрации военнопленных вражеских армий, находящихся в лагерях на территории СССР, в ходе и по окончании Великой Отечественной войны.

В начальный период войны, когда тыл быстро превращался в передовую, личному составу Особых отделов НКВД приходилось серьёзно заниматься и вышедшими из окружения нашими военнослужащими, и бежавшими из фашистского плена. Этот канал проникновения на нашу территорию активно использовали абвер и «Цеппелин», гестапо и другие подразделения главного управления имперской безопасности — РСХА.

Объём работы» проделанной военной контрразведкой» трудно даже себе представить — по своим масштабам и размаху задействованных сил и средств.

В начале войны руководство НКВД, как и руководство страны, предполагали, что враг скоро будет разбит «непобедимой и легендарной» и возникнет необходимость в содержании большого количества военнопленных вермахта и союзнических с ним армий.

Нарком внутренних дел Л.П. Берия докладывал И.В. Сталину о необходимости разворачивания более тридцати приемных пунктов для военнопленных. Но с учетом неудач на фронтах в первые месяцы войны и неожиданно широкого и глубокого отступления Красной Армии, было создано всего лишь девятнадцать таких лагерей, да и те пустовали, а если заполнялись, то советскими военнопленными, т. к. всё больше и больше территории нашей страны захватывалась противником. Вот такой парадокс получился в истории первых месяцев войны.

Группа армий «Центр» с «танковым королем» генералом Гейнц Вильгельмом Гудерианом и другими броневыми стратегами, взламывая наши оборонительные редуты, стремительно приближалась к Москве. Но уже наступившая осень 1941 г. отрезвила оккупантов и заставила немецко-фашистское командование торопиться, чтобы до дождей и холодов реализовать цели, поставленные в плане «Барбаросса».

Главный удар по-прежнему был нацелен на советскую столицу, решающая фаза которого имела кодовое название «Тайфун». Берлин считал, что взятием Москвы всему миру будет продемонстрирован триумф стратегии «молниеносной войны» и неотразимость германского оружия.

Но блицкрига по многим причинам не получилось. Наши доблестные воины и труженики тыла в невероятно трудных условиях отстояли столицу. Красная Армия погнала непрошенных, наглых гостей на Запад. Это была первая ласточка нашей будущей Великой Победы.

В этой борьбе свой вклад внесли и военные контрразведчики. По мере боевых действий всё больше стало попадать в плен солдат и офицеров вермахта. Этот канал для борьбы со спецслужбами Третьего рейха грех было не использовать.

По данным архивных материалов уже к 1 января 1942 г. численность германских военнопленных составляла более девяти тысяч человек. После Сталинградской битвы в советском плену оказалось 151 346 человек, в их числе — 2 500 офицеров и 24 генерала, во главе с фельдмаршалом Паулюсом. Всего же с 22 июня 1941 г. по 8 мая 1945 г. было пленено 4 миллиона 377,3 тысячи гитлеровских вояк. После разгрома Квантунской армии их число увеличилось ещё на 639 635 человек.

Наряду с военнопленными на освобожденные территории нашими войсками были интернированы и помещены в лагеря 208 239 человек, «способных носить оружие», и 61 573 функционера низовых фашистских партийных и административных органов.

Всё это делалось с одной целью — пресечение диверсий и террористических актов в тылу наступающих советских войск.

Для содержания и обслуживания военнопленных на территории СССР и других государств, помимо 24 фронтовых приемно-пересыльных лагерей (ППЛ), были сформированы и действовали:

— 72 дивизионных и армейских пересыльных пункта;

— более 500 стационарных лагерей;

— 214 специальных госпиталей;

— 421 рабочий батальон;

— 322 лагеря органов репатриации военнопленных, интернированных и иностранных граждан.

И вот среди этой массы людей надо было искать кадровых сотрудников немецких спецслужб, их притаившуюся агентуру, военных преступников, обагривших руки кровью наших мирных граждан, а среди вышедших из окружения и сбежавших из лагерей военнопленных наших граждан — предателей и агентуру противника.

Как заметил уже упоминаемый полковник Козловцев, знавший эту работу не понаслышке:

«Это была тяжелая и изнурительная борьба. Перед нами был сильный и коварный противник… Всю работу военных контрразведчиков жестко контролировал наш шеф, в ранге не только руководителя Смерша, но и заместителя НПО, т. е. — Сталина, комиссар госбезопасности

2-го ранга, а потом — генерал-полковник Виктор Семенович Абакумов. Он часто выезжал в войска, т. к. не любил засиживаться в кабинете. Ггнерал предпочитал знакомиться с содержанием и качеством работы своих подчиненных в боевой обстановке. Со слов многих моих коллег, Абакумов был сильным и смелым человеком, причем эта храбрость не была показушной. Мне рассказывали, что однажды его машину в районе Великих Лук атаковал немецкий самолет, и только господин Случай спас Абакумова и его охрану от неминуемой гибели.

В 1944 г. в тылу тринадцатой армии 7-го Украинского фронта машину руководителя Смерша обстреляли бандеровцы, и опять чудо спасло его от смерти. А в феврале того же года в том же месте был смертельно ранен оуновцами командующий фронтом генерал армии Ватутин».