Владимир Губарев - Тайны Гагарина. Мифы и правда о Первом полете

Первый пуск прошел удачно. Новый старт. Ракета взрывается. Пуск! Опять неудача…

На стартовой площадке еще один экземпляр ракеты. Она взмывает ввысь, точно ложится на курс и попадает в расчетный район.

Но Сергей Павлович мрачен. В своем вагончике, как обычно, к вечеру он собирает ближайших соратников, друзей. Пьют «пустой» чай, размышляют о будущем.

– Нужен новый носитель, – говорит Королев, – у этого нет будущего… Как считаете?

Разговор шел бурный, много спорили, не всегда соглашались друг с другом.

Нет, тогда еще речь не шла о космосе. Для обороны страны нужна была ракетная техника. И тем не менее в эти трудные годы началось исследование космоса в научных, мирных целях. Были созданы ракеты, которые называли «академическими». Председателем комиссии по их испытаниям был Анатолий Аркадьевич Благонравов.

Академик Благонравов в 1968 году возглавлял советскую делегацию на Конференции ООН по мирному использованию космического пространства. В своем выступлении Анатолий Аркадьевич сказал:

– Я со всей ответственностью заявляю участникам конференции, что в Советском Союзе с первых шагов ракетная техника ставилась на службу человеку. В каждом эксперименте, не только космическом, мы четко представляли, насколько важны и нужны данные о верхней атмосфере Земли. И уже с запуска первой геофизической ракеты в 1949 году такие исследования позволили получить ценнейшие результаты.

В тот вечер мы гуляли с ученым по Вене, по ее знаменитым паркам. Естественно, разговор зашел и о самых первых шагах к космосу.

– Я вспоминаю это время с удовольствием, – говорил академик, – небывалый энтузиазм был у каждого участника – и у тех, кто готовил ракету, и у тех, кто «начинял» контейнер различными приборами. Трудности невероятные: каждый раз мы сталкивались с чем-то новым, а опыта не было. Но именно в те годы рождались и принципы исследований, и аппаратура, которая спустя семь лет начала работать на спутниках Земли.

– А о полете человека мечтали? – спросил я.

– Это казалось таким далеким, более того – несбыточным, что даже Сергей Павлович не говорил о нем… Впрочем, один случай показал, насколько далеко мог Королев предвидеть развитие ракетной техники…

Лауреат Государственной премии СССР А.И. Нестеренко пишет: «В 1946 году формировался один из научно-исследовательских институтов ракетного профиля… В этот период группа ракетчиков во главе с М.К. Тихонравовым работала над проектом полета в космос на ракете (без выхода на орбиту вокруг Земли). Было известно, что эта группа со своим проектом ВР-190 обращалась в ряд организаций, но не получила поддержки… Для практического осуществления проекта ВР-190 группа проделала большую исследовательскую работу по обоснованию возможности надежного спуска человека с высоты 190–200 километров при помощи специально оборудованной высотной кабины, впоследствии названной «ракетным зондом».

Делегация из института пришла к Благонравову. Он внимательно выслушал ученых, проконсультировался со своими коллегами и ответил:

– Рано… Нас не поймут, скажут, занимаемся прожектерством…

– А на следующий день я вижу тех же ходоков, – Анатолий Аркадьевич улыбнулся, – сидят у дверей кабинета, ждут. Думаю, будь что будет: включим доклад в план научной сессии…

Спустя несколько лет в Центральный Комитет партии уйдет записка С.П. Королева, в которой, ссылаясь на выводы и аргументы М.К. Тихонравова, будет обоснована целесообразность запуска первого искусственного спутника Земли. А на Байконуре 4 октября 1957 года рядом с Сергеем Павловичем будет и Михаил Клавдиевич Тихонравов.

Судьбу проекта ВР-190 определит тот же Сергей Павлович Королев.

– У этого направления нет перспективы, – скажет он, – нужны корабли для полетов вокруг Земли. Короткие визиты в космос эффектны, но большого значения для науки и космонавтики не имеют… Я за орбитальный полет человека.

Картошка не уродилась, и теперь предстояло пережить еще одну суровую зиму. А семья и так еле-еле сводила концы с концами.

На родительские собрания в школу обычно приходила Анна Тимофеевна.

– А мой-то как? – спрашивала она учительницу.

– Способный. Ему учиться надо…

– Задумал он школу оставить, – сказала Анна Тимофеевна, – тяжко нам, в ремесленное хочет… Дети нынче рано самостоятельными становятся. Мы мешать не станем. В Москве дядя, поможет…

Но в ремесленное училище Юрий Гагарин поступит позже. Мал еще был он осенью 47-го, когда стартовала первая баллистическая…

До его полета в космос оставалось 13 лет 5 месяцев и 24 дня.

Лето 1951-го…

Из воспоминаний Юрия Гагарина:

«Саратов нам понравился. Мы приехали туда в августе. Устроились в общежитии на Мичуринской улице, в доме № 21, – и сразу на Волгу…

Все прибывшие в техникум волновались: как пройдут экзамены? А нам, люберецким, экзаменов сдавать не надо: у нас отличные оценки за семь классов. Единственное, что требовалось, – сделать пробу по производственной практике. Но каждый из нас уже имел пятый разряд литейщика-формовщика, и, конечно, пробы сдали успешно…»

Об этих полетах ничего не сообщалось. А жаль! Ведь то, что происходило в июле – августе 1951 года на полигоне Капустин Яр, что находился в степях между Сталинградом и Астраханью, по сути дела, было прологом великой космической эпопеи, свидетелями и участниками которой нам выпало счастье быть.

Собачек было шесть (через десять лет к первому старту будет отобрано тоже шесть кандидатов). Породистые псы из-за своей изнеженности к старту на ракетах готовы не были, а потому все собаки были дворовые: борьба за жизнь выработала у них те самые качества, которые так пригодились им при подготовке к стартам на ракетах. Капсулы, где помещались собачки, были крохотные, очень тесные, но тем не менее псы очень быстро к ним приспособились. Благо, кормили их щедро, и за кусок мяса с консервами псы готовы были выполнять любые команды и переносить любые испытания.

Они прошли полный цикл, вплоть до огневых экспериментов на подмосковном полигоне, где имитировались не только грохот двигателей, но и страшные вибрации. Позже этим же путем пойдут будущие космонавты…

Летом 1951 года собачки и их шеф – будущий Главный конструктор космической медицины и биологии профессор Владимир Иванович Яздовский – прибыли на полигон Капустин Яр, где их встречал Главный ракетный конструктор Сергей Павлович Королев. Было запланировано шесть пусков ракет в стратосферу – их мощности хватало лишь на вертикальные пуски, в невесомости головные части ракет могли находиться всего несколько минут. На вершине ракет и располагались контейнеры с животными. Каждый раз их устанавливал сам Яздовский – этого требовал Королев, так как никому другому он не доверял…