Виктор Урвачев - На защите московского неба. Боевой путь летчика-истребителя. 1941–1945

Однако первоочередной задачей истребителей полка оставалась защита неба Москвы, и когда 29 октября начался очередной массированный налет немецких бомбардировщиков, перехватчики поспешили встретить их, что удалось сделать всего в 25 км от столицы. Урвачев при отражении этого налета четыре раза поднимался в воздух. В паре с Шокуном в районе Наро-Фоминска они атаковали сначала «Юнкерса», а затем преследовали «Хейнкеля», но оба бомбардировщика смогли скрыться в облаках Николай Тараканчиков в этом же районе на высоте 5000 м атаковал Хе-111 с дистанции от 300 м до 50 м, и бомбардировщик с задымившим мотором пошел на встречу с землей. Два часа спустя Юрий Сельдяков около Внуково обнаружил на высоте 2600 м маневренный, хорошо вооруженный и бронированный с двумя фюзеляжами и двигателями самолет-разведчик «Фокке-Вульф-189», который летчики называли «рамой», и после преследования уничтожил его.

Но в этот день вновь в ошибках летчиков, видимо, сказалось многодневное напряжение постоянных боевых вылетов и воздушных боев. Николай Тараканчиков на разбеге уклонился в сторону, «подорвал машину, убрал шасси. Правой плоскостью задел за землю и посадил машину на «живот». Самолет Захара Дурнайкина при посадке в конце пробега развернуло, и было сломано шасси. Незадолго до этого «отличился» Григорий Федосеев. При взлете он тоже уклонился в сторону и врезался в двухэтажное здание: «Летчик ранен. Самолет разбит». Но командир полка четко исполнял свои обязанности: «За поломку самолетов <…> лейтенанта Тараканчикова и младшего лейтенанта Федосеева арестовываю на десять суток с удержанием 50 % за каждый день ареста».

О том, насколько напряженной была боевая летная работа в эти дни, свидетельствует история, которую рассказывал Георгий Урвачев: «Надо же было так случиться, что в это время у моего друга приключился понос. Он, бедняга, вернувшись из очередного вылета, зарулит на стоянку и, пока техники-механики готовят его самолет к новому вылету, спустив штаны, сидит под крылом. А тут – ракета, и он, едва натянув эти самые штаны, снова лезет в кабину. И так целый день». Летчик Николай Дудник тоже вспоминал о боях в небе под Москвой: «При интенсивных боевых вылетах летчики начинали страдать поносами».

Специалисты отмечают, что понос может появиться у летчиков наряду с другими физиологическими последствиями непрерывных воздушных боев и связанных с ними перегрузок: потерей аппетита, бессонницей и другими. То есть у них он имеет боевые причины и является свидетельством летного мастерства, доблести и честного выполнения воинского долга. Поэтому летчики могли гордиться своим поносом, как старый воин шрамами от боевых ран.

Тем временем на помощь 5-й армии прибыли войска из резерва Ставки, наступление противника выдохлось, и он был остановлен на подступах к Кубинке. Летчики 34-го полка в ходе воздушных боев в районе Дорохово тоже помогли войскам сдержать натиск противника, который рвался к Москве, не считаясь с потерями, и 28 октября некоторые из них были награждены. Старший лейтенант Киселев – орденом Ленина, а майор Рыбкин, капитан Александров, старший лейтенант Дурнайкин, лейтенанты Сельдяков, Потапов, Прокопов и младший лейтенант Коробов – орденами Красного Знамени.

Денежные награды и выдача водки за боевые вылеты

В летной книжке младшего лейтенанта Урвачева в разделе «Сведения о награждениях» тоже появилась отметка о его первой боевой награде:

«За 100 боевых вылетов на истребление немецких стервятников не имеющий летных происшествий – 5000 рублей».

Выплаты денег летчикам за каждые 100 боевых вылетов, а также «за достигнутые успехи по уничтожению самолетов противника» были установлены в августе 1941 г. приказом наркома обороны СССР «О порядке награждения летного состава ВВС Красной армии за хорошую боевую работу и мерах по борьбе со скрытым дезертирством среди отдельных летчиков».

Этим приказом была предусмотрена денежная награда летчику-истребителю за каждый сбитый самолет противника в воздушном бою – 1000 рублей. За три сбитых самолета летчик представлялся к правительственной награде, а за десять – к званию Героя Советского Союза. Но летчиков, совершивших посадки с убранными шасси или допустивших другие действия, выводящие материальную часть из строя, без уважительных причин, было приказано считать дезертирами и предавать суду военного трибунала. Поэтому все такие случаи подлежали тщательному расследованию.

Последующим приказом наркома обороны в июне 1942 г. «О действиях истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника» было установлено: «Считать основной задачей наших истребителей при встрече с воздушным противником уничтожение в первую очередь его бомбардировщиков» – и с целью поощрения летчиков-истребителей денежная награда за сбитый бомбардировщик повышалась до 2000 руб., а за пять – летчики подлежали представлению к званию Героя Советского Союза.

Урвачев рассказывал: «Начфин полка вызовет и дает две ведомости, чтобы расписаться в них: одна на получение денег за сбитые самолеты, другая – на перечисление их в Фонд обороны». Об этом же вспоминал и летчик Тихомиров, имевший на счету четырнадцать побед в воздушных боях: «Полагалась премия. И за сбитый самолет, и за боевые вылеты. Но, конечно, это ничего не значило для нас. Все перечисляли деньги в Фонд обороны, чтобы помочь в борьбе с врагом».

На просьбу выдать часть денег хотя бы на пол-литра ответ начфина был неизменный: «Вечером получишь свои сто граммов». Дело в том, что в августе 1941 г. приказ наркома обороны «О выдаче военнослужащим передовой линии действующей армии водки по 100 граммов в день» установил: «Летному составу ВВС Красной Армии, выполняющему боевые задания, <…> водку отпускать наравне с частями передовой линии». Эту водку летчики получали каждый день после боевых вылетов вечером.

Они как-то заметили, что один из них после ужина навеселе явно не на сто граммов, а значительно больше, и потребовали от него объяснений. Тот запирался недолго и в конце концов рассказал, что, когда он приходит на ужин, официантка, как обычно, сразу наливает ему в стакан сто граммов водки из трехлитрового чайника и идет на раздачу за ужином. Наш герой выпивает и сразу же наливает в стакан воду из графина. А тут и официантка с закуской – гуляш несет. Он ей:

– Ну что такое сто грамм для летчика? Я сегодня пить не буду, а завтра ты мне двести нальешь.

Официантка без слов выливает содержимое стакана в чайник. Поклевав гуляш, ловкач опять зовет официантку:

– Знаешь, завтра меня могут сбить – водка пропадет! Давай все-таки я сегодня выпью.