Константин Денисов - Под нами - Чёрное море

Вот уж поистине невелика наша земля! Ведь и Басова, как многих нынешних "крымчан", я знал еще по службе на Дальнем Востоке. Помнилось, что и там этот жизнелюб отличался особой невозмутимостью. И теперь, когда его спросили, как он долетел на своем "решете", Иван ответил:

- А мне свою "ласточку" разглядывать некогда было, видел только желтые носы "худых" и прикидывал, как на остатках бензина дотянуть до своего аэродрома.

Поскольку я уже несколько раз упоминал о самолетах И-5, нужно сказать о них несколько слов. Этот полутораплан ведет свою биографию с 1930 года и в то время считался одним из лучших истребителей в мире. Однако понятно, что к началу Великой Отечественной войны он уже основательно устарел, не отвечал требованиям ведения воздушного боя ни с истребителями, ни с бомбардировщиками противника. И поскольку каждый из них был вооружен двумя пулеметами и мог брать небольшую бомбовую нагруаку, И-5 стали использовать в качестве штурмовиков, тем более что сразу завоевавших признание бронированных Ил-2 было еще очень мало. Пилоты 11-го авиаполка майора И. М. Рассудкова на самолетах И-5 воевали на севере Крыма в составе Фрайдорфской авиагруппы, и вот теперь им предстояло выполнять бомбоштурмовые удары под Севастополем.

Бельбекская долина - один из красивейших уголков Крыма. Защищенная горами от северных ветров, она в пору цветения садов радует глаз великолепием красок, благоухает дивными ароматами, принося радость людям. Но то было еще так недавно. А сейчас именно в садах и в лесу воздушная разведка рано утром 5 ноября обнаружила скопления войск и техники противника. Значит, налет на эту красоту...

С аэродрома Байдары в воздух поднялись две группы И-5, ведомые капитаном Николаем Хрусталевым и старшим лейтенантом Алексеем Покалюхиным. Над Нижней Чоргунью к ним пристроились шесть истребителей прикрытия, возглавляемые мною. Вот и цель. С высоты 600 - 800 метров самолеты ударной группы перешли в пикирование, сбросили бомбы, а на втором заходе начали поливать фашистов пулеметным огнем. Сверху хорошо были видны вспыхнувшие пожары, в панике разбегавшиеся немцы. Пока все шло по плану.

Но вот в воздухе появилась восьмерка Ме-109. Мы тут же связали их боем, не давая прорваться к ударной группе. И тут враг применил тактическую хитрость: два "мессера" подкрались незамеченными на малой высоте и внезапно атаковали штурмовик ведущего группы. Самолет капитана Н. Т. Хрусталева загорелся. Машина летела на малой высоте, пилот мог ее посадить и спасти свою жизнь. Но кругом были враги, и Николай Титович Хрусталев предпочел геройскую смерть фашистскому плену. Он довернул свой И-5 немного вправо и на наших глазах врезался в скопление вражеской техники. Это был первый в ВВС Черноморского флота "огненный таран"{9}.

Позже именем Н. Т. Хрусталева будет названа одна из улиц Севастополя, а на месте гибели героя в селе Мало-Садовом установят гранитный обелиск.

Нужно сказать, что воздушных таранов к этому времени летчики-черноморцы совершили уже несколько. Открыл им счет Евграф Рыжов, а продолжили Б. Г. Черевко, И. С. Беришвили, С. Е. Карасев, Н. И. Савва, Я. М. Иванов... Всего же за войну воздушных таранов на флоте станет 19{10}.

Таран - оружие смелых, и применялся лишь в крайних ситуациях, когда у летчика не оставалось иной возможности уничтожить врага, не допустить его к охраняемому объекту. Признаюсь, сам в войне не один десяток раз был в положении, когда жизнь висела, что называется, на волоске, но всегда преклонялся перед мужественными летчиками, которые шли на почти верную гибель. Что вело их к этому, чем объяснить их самопожертвование? Эти вопросы постоянно интересовали нас. Лично я усматривал две причины. Первая это та, что все таранщики были коммунистами или комсомольцами, беспредельно преданными своей Родине и ненавидящими врага; вторая - чисто профессиональная, но связанная c первой, основной.

Отдельные летчики иногда открывали огонь с больших дистанций, а когда сближались с противником на расстояния большей вероятности поражения, то боезапас оказывался уже израсходованным. Нередко случались и отказы оружия. Эти обстоятельства и вынуждали идти на таранные удары винтом или плоскостью.

Мне хотелось бы рассказать о первом воздушном таране, совершенном моим будущим подчиненным летчиком Евграфом Михайловичем Рыжовым. Ведь о том, чем все мы в свое время гордились, чему многие летчики стремились подражать, сейчас уже помнят лишь немногие, оставшиеся в живых однополчане. Память же о таких подвигах достойна лучшей судьбы.

Итак, 25 июля 1941 года с аэродрома Кача по тревоге поднялись в воздух два МиГ-3 на перехват самолета-разведчика, шедшего на Главную базу флота со стороны моря на большой высоте. Пилотировали "мигов" командир звена лейтенант Е. М. Рыжов и лейтенант Петр Телегин. Эти самолеты на больших высотах были хороши, поэтому пара без труда на 7500 метрах перехватила "Хейнкелъ-111", шедший курсом на Севастополь. Рыжов ринулся в атаку, вслед за ним открыл огонь и его ведомый. Фашист развернулся и со снижением на большой скорости стал уходить в сторону моря.

Рыжов не отставал, продолжал вести огонь по противнику длинными очередями. Задымил левый мотор "хейнкеля", его стрелок прекратил ответный огонь - видимо, был убит. Но бомбардировщик уже резко снизился, прижался к поверхности моря, чтобы не допустить наиболее опасных атак истребителей снизу.

Противник уходил безнаказанным - у обоих наших летчиков кончился боезапас. А тут еще увлекшийся погоней Рыжов понял вдруг, что остатка горючего на его трехбачечном самолете уже не хватит для возвращения на свой аэродром{11}.

И тогда Евграф Рыжов принял решение. "Иду на таран", - услышал его голос в наушниках Телегин...

Сильный толчок, удар головой о приборную доску, на какое-то мгновение потеря сознания. И тут же охватившая все тело прохлада привела летчика в себя. Правда, пилот не сразу понял, что фашистский бомбардировщик сразу пошел ко дну, а самого его выбросило из кабины в море. Автоматически надувшийся спасательный жилет позволил Рыжову остаться на плаву. Но... одному в бескрайнем море! Евграф сбросил с себя кожаный реглан, ботинки, по солнцу определил примерное направление на берег и поплыл.

А тем временем по докладу лейтенанта Телегина было решено организовать поиск героического летчика. Но как чуть ли не на середине Черного моря обнаружить среди волн плавающую точку? Помог случай. Когда силы уже окончательно покидали Евграфа, экипаж одного корабля из каравана судов, шедшего в Одессу, увидел человека за бортом, и его немедленно подняли на палубу.

Наши пути с Евграфом Михайловичем сойдутся не раз. Так, в 1942 - 1943 годах он будет служить командиром эскадрильи в 7-м истребительном авиаполку, которым в тот период доведется командовать мне. По характеру Евграф - человек особенный: говорил он очень мало, а подчиненные понимали его с полуслова. Некоторые шутили, что совсем не трудно подсчитать слова, сказанные Рыжовым за сутки. А вот в делах он преображался - становился горячим и напористым. Он совершил около 300 боевых вылетов, сбил 11 фашистских самолетов лично и 6 в группе. 23 октября 1942 года командиру авиаэскадрильи 7-го истребительного авиаполка капитану Е. М. Рыжову будет присвоено высокое звание Героя Советского Союза.