Павел Мурузи - Александра Федоровна. Последняя русская императрица

Вся Шотландия заранее радовалась такому важному для нее событию.

Аликс в своем Дармштадте ничего не знала о том, какие события назревают в Бэлморале, и, когда она получила телеграмму, извещавшую ее о близком бракосочетании ее брата с ее кузиной, Эдинбургской принцессой, она вся похолодела.

Удивление сменилось приступом ярости. Она уже чувствовала, что будет изгнана из этого дома, где она царствовала, где была хранительницей прошлого, священных воспоминаний о их предках. Разве все ее сестры не покинули родительское гнездо, не отправились на поиски своего эгоистического счастья? И вот теперь и ее братец, который был таким беспомощным без нее, устремился к личному счастью. Но это еще не самое главное. Есть кое-что и посерьезнее. Разве сможет она жить здесь, в Дармштадте, в отцовском замке, где так чтятся обычаи предков, рядом с какой-то иностранкой, которой придется уступать дорогу? Она не хотела поздравлять с этим событием своего брата, но ее фрейлины все же заставили направить ему телеграмму.

Аликс совсем не нравилось грозившее ей новое испытание. Разве она не замкнулась в себе, не отказалась от поездок в Европу, в Россию, чтобы там осуществилась ее тайная мечта о встрече с цесаревичем? Фактически она приносит свою жизнь в жертву своему брату, и вот теперь, благодаря умению интриговать, ее дальняя родственница готовила ей новое место, явно недостойное ее бьющей через край энергии и твердой воли.

Великий герцог Эрнест вернулся в Дармштадт полный решимости предоставить своей будущей супруге полное превосходство над сестрой.

Аликс вновь страдала, чувствуя себя затворницей. Кто, черт подери, была эта кузина Виктория, которая даже ни разу не побывала здесь, в Дармштадте, которая вот-вот явится сюда как самозванка, чтобы самой приглядывать за ее прекрасными садами, усеянными цветами, за ее уютными гостиными, где так хорошо сидеть в окружении книжных полок и глядеть на потрескивающий в камине огонь. Таким образом, она получит право рыться в ее белье в шкафах, ворошить кружева ее забытых предков, сортировать коллекцию материнских вееров. Будет смотреться в те зеркала, в которых отражалось лицо и фигура великой герцогини Алисы, державшей на руках ее, свое маленькое Солнышко.

Аликс понимала, что ей придется смириться с таким положением вещей, но ее воля бунтовала против этого.

Все эти дни ее мучили приступы гнева, особенно тогда, когда со всей Европы приходили поздравительные телеграммы. Ее брат только улыбался, едва удостаивая эти бумажки взглядом.

Брачная церемония должна была состояться в Кобурге, колыбели их рода. Семидесятипятилетняя королева Виктория сообщила о своем приезде. Этот брак, который одобряли все европейские королевские дома, стал еще и предлогом для дружеской встречи многих сюзеренов. Каждый монарх приезжал со своей свитой, приглашенные приглашали своих, в результате гостей оказалось так много, что было принято решение кормить всех обедом в два приема, — в восемь часов вечера и в девять.

Принц Уэльский Эдуард, будущий английский король Эдуард VII, сопровождал свою матушку, о прибытии которой оповестил целый отряд английских драгун.

За тридцать шесть часов до этого, теплым апрельским днем в своем императорском вагоне из Санкт-Петербурга в Кобург отправился и Николай в сопровождении трех своих дядей — великих князей Владимира, Сергея и Павла.

Аликс, сгорая от нетерпения, испытывая великую радость, приехала на вокзал, чтобы там его встретить. Сердце ее колотилось в груди. В своих многочисленных письмах Элла сообщала ей, что цесаревич, желая угодить желанию родителей, рассматривал возможность брака с французской принцессой… но несокрушимая уверенность Аликс стойко противостояла всем этим горьким для нее слухам, которые стремились разрушить все ее светлые надежды.

Николай, едва выйдя из вагона, с самым серьезным видом поклонился принцессе.

Важные сановники, фрейлины, почетные гости, ожидавшие на перроне, когда им подадут кареты, чтобы ехать во дворец, наблюдали за этой встречей молодых людей, которые глядели друг на друга с нескрываемой нежностью.

— Николай, — прошептала Аликс, не чувствуя себя от радости, — сколько времени прошло! Вы хоть меня узнаете?

— Я никогда не забывал Вас, ни на мгновенье…

У нее отлегло от сердца. Ах, все эти злые языки, глупые болтуны из ее свиты доносили до нее злобные слухи, чтобы ее обескуражить.

Но Николай стоял передней, вот он, он ей улыбался, ласково смотрел на нее своими голубыми глазами, даже не глядел, а пожирал… Как им обоим хотелось в эту минуту оказаться подальше от этой разодетой толпы со звонкими титулами, заботящейся только о старшинстве по чину да о соблюдении придворного этикета. Ах, если бы они только могли, взявшись за руки, убежать вдвоем куда-нибудь, словно влюбленные, испытывающие сентиментальное притяжение. Но он был наследником трона русской империи и здесь, в Дармштадте, ее представлял, а она, сестра жениха, должна была учтиво принимать представителей европейской аристократии по случаю такого важного события, — бракосочетания, на которое слетелось столько журналистов со всего мира!

Был устроен семейный обед. Баттенберги, князь Генрих Прусский и его жена Виктория просто пожирали их глазами, великая княгиня Мария Павловна (тетя Михен) строила из себя важную персону в потрясающем выходном платье, кайзер со своей свитой, все были чрезвычайно взволнованы.

После обеда, к которому гости едва притронулись, вся «компания» отправилась в оперетту, которую давали в честь будущей супружеской четы герцогства Дармштадтского.

Николай все время не спускал глаз с Аликс. На ней было очень красивое зеленое муслиновое платье. Скромное ожерелье из изумрудов ее матери оттеняло белизну ее шеи. Цесаревич все время старался подойти к ней, поговорить, но все его попытки были напрасными… Этот вечер она посвятила только семейным заботам, только соображениям династического свойства.

На следующее утро, не в силах больше терпеть проволочек, Николай вошел в апартаменты принцессы Аликс.

Миссис Орчард бросила на него благожелательный взгляд. Она проводила его в маленький будуар перед спальней своей воспитанницы.

— Извольте подождать здесь, Ваше императорское высочество, — сказала она, — сейчас к вам выйдет принцесса. У нее еще там ее парикмахер. — Она церемонно откланялась, но в глазах ее проскочила лукавая искорка.

Николай смотрел через большое окно на ухоженные аллеи в саду, покрывавшиеся первой весенней зеленью. Он увидел в комнате большую корзину цветов, которую он еще на рассвете приказал своему камергеру сюда доставить. Он, подойдя к корзине, хотел удостовериться, хорошо ли приколота его визитная карточка, и в это мгновение дверь спальни распахнулась,