Эквиано, Африканец. Человек, сделавший себя сам - Винсент Карретта

девяти шиллингов за каждый бой и позволяло испытать новую форму равенства: «Впервые мне довелось драться с белым мальчиком». Тогда ему «впервые пришлось узнать, что такое кровь из носа» (102). А еще во время двух походов через Северное море в Голландию, а также в Шотландию, откуда они забрали в Англию солдат, он «узнал многие корабельные маневры и несколько раз [ему] довелось выстрелить из пушки». Крейсируя у берега Франции, Roebuck захватил семнадцать призов, вражеских кораблей, чье содержимое подлежало продаже, а вырученные средства – распределению среди офицеров и команды как призовые суммы, причем самая большая доля полагалась капитану. Захваченные корабли были скорее торговыми, а не военными. Как и большинству мальчиков, Эквиано очень хотелось одержать победу над более достойным противником, чем купеческое судно. Когда как-то вечером Roebuck повстречал у берега Франции вблизи Гавр-де-Граса[102] «большой фрегат французской постройки», команда «без промедления произвела все приготовления к бою, и я уже надеялся, наконец, увидать сражение, которого так долго и напрасно ждал». В темноте было очень трудно определить национальную принадлежность корабля, а командиры часто предпочитали держать свою принадлежность в тайне как можно дольше, потому что не знали, с кем столкнулись, либо чтобы сохранить элемент неожиданности. Однако, к немалому разочарованию» мальчика, как только Roebuck начал стрельбу, на другом корабле «взмыл английский флаг», и оказалось, что это «военный корабль Ambuscade» (103). Захваченный у французов во время прошлой войны, 21 апреля 1746 года, Embuscade действительно был «французской постройки»: его превратили в 40-пушечный корабль пятого ранга Ambuscade[103].

Доставшиеся Roebuck призы вошли в число более трех сотен французских купеческих судов, захваченных Британией в открытом море и английских портах до войны, объявленной Франции 18 мая 1756 года, на что она ответила таким же объявлением 9 июня. Хотя боестолкновения между странами становилась все масштабнее и ожесточеннее, ни одна из них не желала преждевременного объявления войны. Британия и Франция все еще рассматривали североамериканскую сцену как второстепенную по отношению к европейскому театру военных действий. Премьер-министр, нерешительный по натуре герцог Ньюкасл, надеялся избежать войны в Европе благодаря военному успеху в Америке и дипломатии. Общественное мнение и некоторые члены кабинета, и сильнее всех государственный секретарь по вопросам войны Генри Фокс, подталкивали Ньюкасла к более решительным действиям против Франции, особенно вдоль колониальных границ в Северной Америке. Сильную поддержку Фоксу оказывал Август, герцог Камберлендский, капитан-генерал Британской армии и любимый сын короля Георга II (хотя и не первоочередной наследник престола). Расположение короля и репутация безжалостного подавителя Якобитского восстания в шотландском Хайленде, где он заслужил себе кличку «Каллоденский мясник», делали Камберленда грозной политической силой. Ньюкасл, Фокс и Камберленд сформировали неустойчивую политическую коалицию. Как аристократ Ньюкасл заседал в палате лордов, члены которой были покладистыми сторонниками одобряемых монархом мер. Пока Фокс обрабатывал куда менее надежную палату общин[104], членам которой надлежало проголосовать за финансирование стратегических планов Ньюкасла-Фокса-Камберленда, британское правительство действовало так, будто уже начало подготовку к войне, ища на континенте союзников для поддержки своих относительно слабых сухопутных сил. Франция в ответ основательно укрепляла позиции в Канаде и наращивала численность флота.

В конце концов к исходу 1755 года полномасштабная война между Францией и Британией стала неизбежной.[105] В тот год Британия проиграла несколько сражений в Северной Америке, а крупнейшее поражение потерпела в 1756, и случилось оно на море. Весь предшествующий год Франция накапливала в портах Ла-Манша огромные силы вторжения численностью сто тысяч человек, предназначенные, как полагали британцы, для Канады или для самой Англии. В Тулоне Франция также собирала военный флот, явно угрожавший стратегической средиземноморской военно-морской базе Британии на Менорке. В марте Ньюкасл приказал небольшому флоту из недоукомплектованных и нуждавшихся в ремонте кораблей под командованием адмирала Джона Бинга, человека, не имевшего до сих пор случая доказать свою храбрость, направиться на британскую базу в Гибралтаре и, в зависимости от действий французского флота, либо следовать оттуда в Канаду, либо выступить на защиту крепости Сан-Фелипе на острове Менорка. Достигнув в начале мая Гибралтара, Бинг узнал, что французы уже высадились на острове и осадили крепость. Не задержавшись для ремонта и пополнения запасов, он поспешил к острову, без сомнения подгоняемый мыслью, что без внешней помощи осажденные всегда рано или поздно принуждены бывают сдаться. После поражений в Америке Ньюкасл и его министры понимали, что поражения в Европейских водах их правительство не переживет. Еще до получения известий об исходе дела в Средиземном море политики начали искать, на кого можно было бы свалить поражение. Бинг встретил французский флот у берегов Менорки 20 мая 1756 года, всего два дня спустя после объявления Британией войны. В столкновении с лучше обеспеченным личным составом и лучше вооруженным флотом под командованием маркиза Ла Галиссоньера половина кораблей Бинга получила серьезные повреждения, в то время как кораблям противника в ходе четырехчасового боя был нанесен лишь незначительный ущерб. На счастье англичан, Ла Галиссоньер вышел из боя, так что Бингу все-таки удалось защитить осажденные на острове части. Но вместо того, чтобы дожидаться подкрепления, Бинг через четыре дня решил возвращаться в Гибралтар, тем самым предрешив судьбу британского гарнизона, который в конце концов сдался с честью. Виновник был очевиден.

Пока весть о позоре Бинга и, соответственно, кабинета Ньюкасла распространялась по Британии, карьера Паскаля шла в гору. 13 июля 1756 года его произвели на Roebuck в первые лейтенанты. 6 декабря он покинул Roebuck, чтобы занять с 7 января 1757 года должность первого лейтенанта на корабле четвертого ранга Preston. 50-пушечным кораблем четвертого ранга Preston с экипажем от 300 до 350 человек командовал капитан Джон Эванс. Эквиано покинул Roebuck 14 декабря 1756 года «по личной просьбе». С 12 по 21 января 1757 года их с Бейкером отправили в Плимут на восьмиггушечный шлюп Savage с экипажем из восьмидесяти человек под началом коммандера Джозефа Пейтона. Эквиано был записан как «Густа Вустер» (Gusta Worcester). Матросов часто одалживали на короткое время на другие корабли. В Портсмут Эквиано прибыл «как раз, когда судили адмирала Бинга (которого я несколько раз видел во время процесса)» (103), судебное разбирательство продлилось с 27 декабря 1756 до 27 января 1757 года. Доставленный в Англию под стражей и обвиненный в трусости, самоуправстве и небрежении служебными обязанностями, Бинг был признан виновным только в последнем. Король Георг II отказал в помиловании, и 14 марта 1757 года расстрельная команда привела приговор в исполнение на шканцах 74-пушечного корабля третьего ранга Monarch (бывшего французского Monarque, захваченного в предыдущую войну). Негодование значительной части британского