Петр Дейниченко - Эпоха Рюриковичей. От древних князей до Ивана Грозного

Московский Кремль при Иване III. Художник А. М. Васнецов

Новгородские бояре прекрасно понимали, что вольности их города настает конец. До сих пор Москва мало вмешивалась в дела Новгорода лишь потому, что была слаба. На самом деле у московского великого князя были к этому все основания. Новгород, в отличие от Тверского или Рязанского княжеств, не был полностью независимым. Он пользовался самоуправлением, но по традиции выбирал своим князем каждого нового великого князя Владимирского. В свою очередь, великий князь обещал не нарушать вечевой вольности. Именно это позволяло новгородцам в случае опасности обращаться в Москву за помощью, не боясь при этом укрывать опальных московских князей и бояр. Москва не могла нарушить свое обязательство еще и потому, что особое положение Новгорода гарантировал великий хан и всякое выступление против Новгорода становилось выступлением против Орды. Кроме того, московские и новгородские земли на значительном протяжении были отделены друг от друга владениями тверских и ярославских князей.

Положение Новгорода резко изменилось в последние годы жизни Василия Темного. С усобицами было покончено, и почти все удельные князья сплотились вокруг Москвы. Могущественная Золотая Орда распалась на несколько враждующих друг с другом ханств. В 1430 году возникло независимое Крымское ханство, а в 1436 году – Казанское, основное население которого составляли волжские булгары. В Западной Сибири появилось Сибирское ханство. Главным претендентом на наследие Золотой Орды и самым опасным противником Москвы стала Большая Орда, где в 1470-е годы правил хан Ахмат.

Между тем, часть ордынских князей перешла на службу к великому князю московскому. В 1447 году Василий II в благодарность за поддержку в борьбе против Шемяки выделил бежавшему из Казани царевичу Касиму земли и городок на Оке, который с тех пор стал называться Касимовым. Наконец, тверское и ярославское княжества были настолько слабы, что вынуждены были всякий раз принимать сторону сильного – то есть Москвы. В общем, говорить о каких-то гарантиях Новгороду в этих условиях не приходилось.

В надежде сохранить вечевые вольности многие новгородские бояре склонились к переходу города под власть Литвы, где отношения между великим князем и его поданными строились на договорных началах. Возглавляла «литовскую» партию вдова новгородского посадника Марфа Борецкая. Другие, как и большинство простых людей, тяготели к Москве. Литовская партия взяла верх. В 1471 году Новгород отдался под защиту короля польского и великого князя литовского Казимира IV, обещавшего сохранить права Новгорода и свободу вероисповедания. В город прибыли его наместники.

Иван III, воспользовавшись этим, обвинил новгородцев в измене – ведь они нарушили договор, который заключили в 1456 году с его отцом. Возмущены были и высшие московские церковные иерархи – заключив союз с Литвой, Новгород попытался выйти из-под власти московской митрополии. Поступок новгородцев был опасен для Москвы и тем, что Казимир еще прежде вошел в союз с ханом Большой Орды Ахматом. У Ивана III были все основания опасаться удара со стороны Литвы и Орды, поэтому его дипломаты начали переговоры с крымским ханом Менгли-Гиреем. Они продвигались успешно, и, не дожидаясь их окончания, в июле 1471 года Иван Васильевич двинул на Новгород большое войско.

Война была недолгой, но кровопролитной. Московский великий князь шел на Новгород «не яко на христиан, но яко на иноязычник и на отступник православья». И московские ратники шли в бой не против своих братьев, а за православную веру. В самом деле, рассуждали они, зачем новгородцы отдались католическому («латинскому») государю? Зачем архиепископа своего хотели поставлять не на Руси, а в Литве? Ведь литовский митрополит Григорий поставлен константинопольским патриархом, а государь Иван Васильевич объявил, что с завоеванием Константинополя турками (в 1453 году) истинное православие у греков пресеклось. На Новгород шли как в крестовый поход и в битве держались стойко, не испытывая сомнений. Московским воинам велено было «жечь, и пленить, и в полон вести, и казнить без милости жителей за их неповиновение своему государю великому князю», и они честно исполняли свой долг. Новгородцы были ошеломлены – ведь многие годы до того они привыкли видеть москвичей союзниками, а московского князя и митрополита своими духовными лидерами.

В середине июля 1471 года московский воевода, князь Даниил Холмский, легко разбил новгородские полки в битве на реке Шелони. Пало более 12 тысяч новгородцев. После этого войска двинулись к Новгороду. Казимир IV не смог помочь союзнику. Литовские земли опустошал крымский хан Менгли-Гирей, с которым Иван III смог заключить союз. Путь Ахмату перекрыли касимовские царевичи. Понимая, что им не выстоять, новгородцы запросили мира. Иван III согласился при условии, что Новгород отречется от союза с Казимиром, выплатит 15500 рублей и признает за великим князем московским высшую судебную власть. Со своей стороны он соглашался оставить в неприкосновенности вече. Литовско-новгородский союз был подорван, но пока Новгород сохранял остатки независимости, Иван III не мог быть спокоен.

Предлог нашелся скоро. Как-то новгородские послы назвали Ивана Васильевича «государь», а не «господин», как было принято прежде. Оговорка имела очень серьезные последствия. По московским понятиям, назвать человека «государь» – значит признать его полную власть и свое безоговорочное подчинение. Обращение же «господин» использовалось между равными. В Новгороде прекрасно понимали, что Москва без колебаний воспользуется этим промахом, и тут же объявили, что послы действовали без ведома вече и превысили свои полномочия. Вышло еще хуже – Иван III разгневался и, обвинив новгородцев в измене, выступил в поход. Осадив Новгород, он потребовал, чтобы новгородцы полностью отказались от независимости и подчинились Москве. В январе 1478 года новгородцы сдались на условиях Ивана III. В Новгород прислали московских наместников, вече было упразднено, а вечевой колокол, символ новгородской вольности, и Марфа Борецкая отправлены в Москву. Иван Васильевич обошелся без массовых казней – он просто переселил тысячи новгородских семей в другие области Руси, а их земли отдал купцам и служилым людям из Московского княжества. Это подорвало экономическую основу новгородской государственности, и Новгород сделался второстепенным городом.

В 1480 году Ахмат все же решился идти на Русь. Летом он подошел к реке Угре, отделявшей Московское княжество от Литвы, и расположился там, ожидая подхода войск Казимира. Но литовские войска так и не подошли – помешал крымский хан Менгли-Гирей. Две рати, татарская и русская, стояли против друг друга пол года, лишь изредка вступая в мелкие стычки. В это время по глубоким тылам Ахмата, далеко в Поволжье, прошел соединенный русско-татарский отряд под командованием воеводы Ноздреватого и царевича Нур-Даулет-Гирея. Опасаясь за свои владения, Ахмат отступил. После этого Иван III уже не считал нужным вести переговоры о выплате дани и выслал ханских послов. «Стояние на Угре», в котором Руси противостояло далеко не самое сильное из ханств, принято считать концом монголо-татарского ига, хотя фактически дань Орде перестал платить еще Василий Темный.