Я репетирую жизнь - Татьяна Васильевна Промогайбо
ДИАЛОГИ И МОНОЛОГИ
– В том, что нет контакта у взрослого и ребенка, виновен однозначно взрослый.
– Согласен. Виновна Ира, она не наказывает Машу.
– Причем тут Ира, у вас конфликт с Машей. У вас к ней только требования, да ещё и в категоричной форме. Так можно относиться только к неродному ребёнку.
– Вы знаете, что дети бывают жестокими, он
– Знаю, но жестокость можно побороть только любовью.
–Я, взрослый мужик, не буду терпеть её выходки. Она назвала меня «дебилом».
–В какой ситуации?
–Мы вышли поиграть в снежки. Вы играли в детстве в снежки? Знаете, как это бывает: азарт, я попал ей в лицо рыхлым снежком, вас же мылили в детстве снегом? А у Маши реакция – слово «дебил».
– В детстве я играла в намыливание, но со сверстниками. Когда намыливали, было обидно. Либо самой надо было сдачу давать, либо прятаться за смехом, если мальчик нравился. Силенок не было, но можно было крикнуть что-то обидное, жаль тогда не знали слова «дебил». Нормальная реакция взрослого в этой ситуации испугаться за ребенка, пожалеть её, и конфликт исчерпан, но он обиделся. Два обиженных человека и опять конфликт.
–Нет. Ира должна была наказать Машу. А она знаете, что сказала: «Не ссорьтесь».
Вот уж поистине: связался дуб с берёзой. А ведь взрослый. Ведёт себя либо, как ребёнок, либо как тетка на базаре, ещё только задницу не показывал, как последний аргумент. С детьми не умеет общаться, неужели это у всех козерогов. Из претензий ещё одна: «Маша не хотела учиться есть ножом и вилкой, отрывает куски вилкой». Это да. Он ещё не знает, что она ноги задирает на стол, хоть кол на голове забей, сама нервничаю. А может, чуть отпустить вожжи, а ножом я, к сожалению, не умею управляться и сама. Впредь надо класть этот столовый прибор при накрывании, а к нему бы мяса не мешало.
–Ира не умеет строить семью, взаимоотношения, не советуется. (Короче, все только с частицей отрицания.)
–У нас в семье – говорит Миша, – мама всегда советовалась с папой даже, если это касалось похода в кино.
–Миша, Маша завтра едет в лагерь, отвезешь её к МЭЦ.
–Почему со мной никто не посоветовался.
Действительно, почему? Может, и не отпустил бы. Глупость, конечно, но и у Иры бы не отсох язык рассказать заранее, что Маша едет в лагерь. Оказывается, не всегда хороши взаимоотношения между «молчунами и болтунами». Правда, я знаю пример комфортности этому явлению – это наша бабушка Галя. Миша тоже умеет говорить, но бабушка Галя умная, её всегда хочется слушать. Ещё она добрая и работящая. А зять – теоретически знает всё: «Видите, как кладут дом: стены толстые, а пустот не делают». И сразу вспомнился его котлован для подвала рядом с домом, постоянно наполненный водой, за все время своими руками сделана только собачья будка, кстати, сделана неплохо. Ленивый или все-таки неумелый.
Вспоминается, что ещё до разлада на все дела звал помощь, которая потом становилась главной движущей силой. Леша Шарик белил, вернее, перебеливал потолок в старой их квартире, без нас с Ирой не ездил убирать квартиру отца, Антона с дедушкой заставил «утеплять» дом во время своей операции, хотя до этого все выходные уезжал на охоту в Мартанку. Когда все-таки сам что-то делал. Можно вспомнить их переезд в Новознаменский, меня поразило, как он устанавливал коробки в машине: навалит вещей в начале фургона, а середина и место у кабины пустые, а потом и мотался весь день. Это, оказывается, всё мне запомнилось, а в какое отчаяние приходила моя дочь, сколько раз она верила, что всё будет по-другому, но проходил день, другой…Какая нервная система выдержит.
–Знаете, какая она истеричка. Странно, сам выбирал себе в третий раз жену, не мог налюбоваться всеми её качествами. С его стороны это был выбор головой: медсестра, чистенькая, неразболтанная, родила ребенка. Утер всем нос: я не пропал, женился на молодой женщине, в доме мясо (вы, Татьяна Васильевна, трескали мясо с удовольствием, да ещё и не работали).
Вот так: бойтесь, граждане, даров данайцев. Кто вам поверит, что у вас в тот период, кроме домашних дел в большой семье, были ещё и годовалый внук (его сын) и репетиторство. Даже кошкой гордился, показывая её Антоше. Алкоголизм – это болезнь, здесь сила нужна, чтобы вытащить, либо стерпеться. Валечке было под силу. Потом опять жалуется: «Иру вы жалеете, а кто меня пожалеет». И тут же: «Жизнь многограннее, Татьяна Васильевна, только детьми заниматься нельзя (интересно, а кто ими заниматься должен)». Грани эти ужасны: каждый день пустой треп по телефону, где главное слово у него «поржали сегодня», а что дальше.
Да, правильно говорят: показал мужчина один раз свою звериную сущность (как можно было бить женщину-жену). Вот это я понимаю воспитание, а выгонять ночью матами. Слово «дебил» здесь слишком мягкое. Прошения ему нет.
ЖИЗНЬ ВО ВРЕМЯ
Жизнь…Во время чего? Во время Ковида. «Хрень», как поет Тимур Шаов, уже бушевала по всему миру, а кажется, что тебя это не коснётся.
Вечером жар, боли в сердце, нечем дышать… Звоним в «Скорую», приезжает недовольный врач и ставит диагноз «COVID», везут в третью городскую больницу…Там после предварительного обследования сообщают, что болезни нет, но не выписывают.
Молодой дежурный врач (кстати, единственный, кто вошёл в палату) советует не торопиться с выпиской: «Сейчас ничего нет, а к вечеру будете вызывать «Скорую». Он же согнал отеки на ногах, из-за которых я уже не могла выходить из дома.
Лечили основную болячку неделю другие врачи, выписали с диагнозом «пневмония». Пять дней живу в здравии, а потом всё то же.
Что нового теперь у меня? Ничего не помню. Очнулась в палате первого этажа хосписа, туда перевели потому, что плохо себя вела, хотела спрыгнуть из окна пятого этажа реанимационной палаты. Представление о мире у меня такое: территорию больницы захватили бандиты, и помыслы их преступны. Я полна решимости спасти человечество: обличала «бандитов», уговаривала больных в палате бастовать (там были ещё четыре человека), никто со мной не соглашался, тогда замыслила очередной побег. Он не удался, так как я не смогла из-за своей комплекции влезть на окно, да и персонал подоспел, ели удерживали меня, а подошедший врач даже врезал пару раз, за что получил аналогичный отпор.
Позвонили
