Розмари Салливан - Дочь Сталина
Юрты представляли собой круглые деревянные строения, сделанные из тонких пластинок. Их стены были покрыты украшенным узором войлоком, а полы — толстыми войлочными коврами. В каждой юрте на маленьком деревянном ящике из красного дерева стояла статуэтка Будды. Его застенчивая улыбка и таинственный третий глаз завораживали Светлану. Это было первое изображение бога, которое она увидела в своей жизни. Полвека спустя она могла в подробностях описать эти юрты своей подруге.
Здесь скрывалось увлечение Светланы другими культурами, но ее отец не разделял этого любопытства. Сталин терпеть не мог путешествовать; у него не было настоящего интереса к культуре других стран. Будучи у власти, он покидал Советский Союз только два раза, чтобы присутствовать на мирных переговорах с союзниками. Светлане никогда не разрешали путешествовать, если не считать поездок из Москвы в Сочи. Ей было двадцать девять лет (ее отец умер), когда она поехала в Ленинград. Хотя такая ситуация была в порядке вещей для советских граждан, это было лишением для любопытной молодой девушки.
Когда Светлане исполнилось пятнадцать, юрты исчезли. Как и весь остальной ее мир — в одно мгновение.
* * *Вторая мировая война для Советского Союза началась неожиданно. 22 июня 1941 года Сталин, который спал на кушетке на своей кунцевской даче, был разбужен телефонным звонком от своего главнокомандующего, маршала Жукова. Он сообщил, что немецкие самолеты бомбят Киев, Вильнюс, Севастополь и другие города. 147 немецких дивизий перешли границу и продвигаются по территории Украины.
Многие месяцы Сталин получал сообщения от британской и советской разведки о том, что Гитлер планирует начать вторжение, имеющее кодовое название «Операция Барбаросса», 22 июня. По словам Степана Микояна, сына Анастаса Микояна, последнее предупреждение было в полночь 22 июня. В присутствии Анастаса Микояна и нескольких других членов Политбюро Сталин получил информацию, что был пойман немецкий солдат-перебежчик, который рассказал, что начало операции назначено на утро. Микоян-младший объяснил это так: «Отношение Сталина к разведданным отражало его общее недоверие к людям. По его мнению, любой был способен на предательство или обман». Когда его полевые агенты присылали предупреждения об опасности, Сталин приказывал отозвать их и отправить в лагеря, где «стереть в мелкий порошок».
Сталин настаивал на том, что Гитлер будет соблюдать Пакт о ненападении, который два лидера подписали в 1939 году. СССР не напрашивался на войну. Возможно, вождь знал, что советская армия не готова — его чистки слишком ослабили ее. Теперь на фронте была анархия, советские войска бежали от противника, и Сталин был в этом виновен. Гитлер перехитрил его по-крупному.
29 июня, когда немцы окружили 400 тысяч советских солдат и взяли столицу Белоруссии Минск, открыв себе прямую дорогу на Москву, Сталин, забираясь в свою машину, стоящую около Кремля, обратился к своим товарищам. «Все пропало, — сказал он. — Ленин оставил нам великую страну, а мы, его наследники, все просрали». Всю дорогу до Кунцева он ругался, признавая свое поражение и грозя уйти в отставку. Два дня Сталин молча просидел на даче. Ходили слухи, что у него удар, но это на правду не похоже. Скорее он проверял своих товарищей, чтобы понять, выдержит ли его власть наступивший кризис.
Перепуганные министры, в том числе Берия, Микоян и Молотов, ездили в Кунцево просить Сталина вернуться на работу в качестве Верховного главнокомандующего. Они не представляли себе, как будут вести войну без Сталина. Как объяснил Анастас Микоян, «одно только его имя поднимало моральный дух людей».
3 июля Сталин в роли Верховного главнокомандующего обратился к народу с речью, в которой объявил начавшуюся войну Великой Отечественной войной. Он призвал народ «сплотиться во имя партии Ленина и Сталина». Теперь его имя символизировало идею, не просто его самого. В речи вождь подчеркнул, что в этой «безжалостной борьбе» все «трусы, дезертиры, паникеры» будут раздавлены без пощады.
Став взрослой, Светлана говорила, что ее отец так и не признал, что Гитлер обдурил его: «Он считал себя непогрешимым… свои политические таланты непревзойденными». После войны она вспоминала его привычку повторять: «Эх, а вместе с немцами мы были бы непобедимы!» Затем он прибавлял: «Так они думали, что могут одурачить Сталина? Ну так посмотрите сейчас на них, это Сталин их одурачил!» Светлана всегда пугалась, когда Сталин говорил о себе в третьем лице, и всегда удивлялась, не вышло ли так, что он «сам себя одурачил».
Пытаясь контролировать пришедший с войной хаос, Сталин принял меры, чтобы защитить свою дочь. Он попросил свою золовку Женю отвезти семью на дачу в Сочи. «Война будет долгой, — сказал он ей, — прольется много крови. Пожалуйста, отвези Светлану на юг».
Удивительно, но Женя отказалась, сказав, что она должна быть со своим мужем (она снова вышла замуж после смерти Павла) и спасать своих детей. Никто и никогда не говорил «нет» Сталину. Он никогда не прощал и не забывал ни единого предательства. Сталин мог ждать возможности отомстить годами, в чем Жене еще предстояло убедиться.
После отказа Жени Сталин обратился к Анне, Надиной сестре. Пробравшись сквозь молчаливые толпы людей, безуспешно пытающихся покинуть Москву, Анна сумела посадить маленькую группу родственников Сталина на поезд, идущий на юг, к Черному морю. Анна, двое ее сыновей, дедушка Сергей и бабушка Ольга, жена Якова Юля и их дочь Гуля и Светлана с няней теснились в беспорядке отдельного купе. Несмотря на то, что в их школе регулярно проводились военные учения — у Светланы даже сохранилась фотография 1935 года, где их класс стоит в противогазах — только сейчас она поняла ужас настоящей войны и сокрушительный страх за любимых, которые оказались в опасности.
23 июня, на следующий день после начала немецкого вторжения, Сталин послал своих сыновей Якова и Василия и своего приемного сына Артема на фронт. Позже Артем уклончиво говорил об этом:
Мы с Яковом записались в артиллерию, Василий был пилотом. Все мы отправились на фронт с первого дня войны. Сталин специально позвонил, чтобы нас немедленно взяли. Это была единственная льгота, которую он нам предоставил. Сохранилось несколько писем от Василия к отцу. В одном письме с фронта он просит прислать ему денег, потому что в его отделении открыли буфет и ему хотелось купить новую офицерскую форму. Отец ответил: «1. Насколько мне известно, летчики получают вполне достаточное пищевое довольствие. 2. Сын Сталина не нуждается в особой форменной одежде». Денег Василий так и не получил.
