Жизнь и приключения Сергея Сельянова и его киностудии «СТВ», рассказанные им самим (с иллюстрациями) - Алена Солнцева
Сергей Добротворский не понаслышке писал о парилках, ларьках и самоделе тройной очистки, он хорошо знал эту истинно национальную сторону жизни, но дело в том, что будущий российский кинематограф оказался успешен именно там, где в дело пускали «почвенный миф, поиски общего родства или смачный шовинизм мужской компании» – от «Брата» и «Бумера» до «Девятой роты» Бондарчука и «Легенды № 17».
В этом был и личный резон. Сельянов – при всей закрытости человек компанейский, и всегда работал в кругу друзей, причем круг этот был чисто мужской. Девушки там появлялись и, как однажды сказал Сельянов, может быть, даже слишком часто, но особой роли никогда не играли, культ мужской дружбы очевидно преобладал.
Михаил Коновальчук, пожалуй, объяснил причину этого совсем просто: «В тот период для Сельянова, впрочем, как и теперь, жизнь заключалась только в кино. Вот для меня кино – часть жизни, а для него – вся жизнь, смысл и цель, это большая разница. Но кино тогда было пацанское дело – рисковое, тяжелое, как футбол. Просто физически тяжелое, оно требовало громадных мужских усилий, нужна была смекалка, предприимчивость, авантюризм. Поэтому и девчонок рядом с нами особо не было, вот вокруг Балабанова, да, всегда они были, он увлекался, а у нас – съемки, работа… Кино тогда было – хобби пацанов».
Последний госзаказ
Сценарий «Духова дня» был готов, нужно было снимать, и делать это на «Ленфильме», который в 1988–1989 году, казалось, сохранялся в прежних формах, как сохраняла видимость сама советская система, которая рухнет совсем скоро. Финансирование благодаря поддержке Александра Голутвы удалось получить у Госкино СССР в последние месяцы его жизни (новый орган, уже не всесоюзный, а российский, был создан в сентябре 1992 года). По инерции в Госкино еще сохранялась позиция госзаказа для особо важных проектов. Волею случая и при поддержке известных мастеров фильм «Духов день» оказался в их числе. «Именно эта единица в том году оставалась не роздана, – вспоминает Сельянов, – и нам ее дали. Смешно, конечно. Советские чиновники, сидевшие в Госкино, потеряли все ориентиры, растерялись, и мы получили святое святых прежнего Госкино – госзаказ. Малоизвестный режиссер с непонятным сценарием.
Группу набрали на „Ленфильме“. Тогда уже не обязательно было числиться в штате студии, чтобы работать в кино, но многие по привычке держались за „Ленфильм“, так как все было ново и неизвестно, что будет дальше. Зарплату не платили, но люди не уходили. С начала 1990-х годов „Ленфильм“ начал бороться за сокращение числа сотрудников. Ведь даже не выплачивая зарплату, все равно нужно на каждого работника делать отчисления. Когда эта тема возникла, я тут же сам и ушел из штата.
Снимали мы, как положено, по графику, но в сроки не уложились: случилась неприятная история. Мы снимали в Сиверской, и там нас с Шевчуком избили. Местные гопники. Мы сидели в кафе, а за соседним столиком оказались человек пять, молодые мужики, матерые, явно отсидевшие уже, они узнали Юру, и у них возникло скотское желание – известного человека избить. Сначала они бросали реплики, Юра довольно дружелюбно отвечал, и первое время все шло вполне невинно. Но когда мы встали уходить, они пошли следом. Я шел за Юрой, очень близко, вдруг он притормозил, и я почти в спину ему уперся, вижу – это как кадр стоит перед глазами – кулак сбоку вминается ему в висок, сантиметра на два… Я, естественно, бросился вперед, даже успел, к своему удивлению, пару ударов нанести, поскольку они были сосредоточены на Юре. Они переключились и на меня, мы с Юрой некоторое время поотстаивали свою честь и достоинство, но надолго нас не хватило, силы были неравны, меня быстро вырубили.
Юра месяц лежал в больнице, у него была челюсть сломана, ходил в шине, не мог есть, почти не мог говорить, только шипел. Со мной обошлось попроще, я думал, что сломаны ребра, так было болезненно, но сказали, что перелома нет, сильный ушиб. Ходил я с трудом, но все-таки мне было гораздо легче, чем Юре. Так что доснимали фильм весной, когда натура снова стала похожа на осеннюю».
Помимо несчастного случая с Шевчуком, во время съемок фильма было много трудностей другого рода. Финансирование шло через Первое творческое объединение «Ленфильма» (которое к тому времени уже называлось хозрасчетной студией «Голос», худрук Виталий Мельников), но шло как-то неравномерно, Сельянов нашел партнеров в Украине, которые готовы были добавить денег, но на студии не умели с этим работать, не могли договориться. Привыкшему за годы подпольного производства решать все вопросы, Сельянову было странно смотреть, как мелкие десятирублевые траты становились проблемой, на ровном месте возникали нерешаемые трудности, деньги перекидывали с объекта на объект, все тормозилось, висло. В экспедиции Сельянов столкнулся с тем, что директор картины не сумел вовремя получить обещанные уже деньги: «Связь ужасная, дозвониться не мог, махнул рукой и решил, что в следующий раз буду снимать только на своей студии». Тогда стало «окончательно ясно, что нужно делать по-другому».
Когда фильм был готов, возникли новые сложности. Права на картину были у Госкино СССР, и поскольку фильму, снятому в программе Госзаказа, положен довольно большой тираж, «Духов день» был напечатан в невероятном для такого фильма количестве – около 600 копий. А кинопрокат в это время уже разваливался, тираж распространять было некому, эти копии так и лежали на складах. Сельянов смеется: «Мне потом еще десять, если не 15 лет предлагали купить пару-тройку копий фильма. Я говорил: „Спасибо, у меня есть“». При этом авторские права, например, остались у Госкино, но продвижением картины никто уже не занимался. В конце концов, Сельянов получит картину в свое распоряжение, заключив договор с «Ленфильмом» и Госкино, но время, по его мнению, будет упущено. «После „Духова дня“ я понял, что вопрос авторских прав очень важен, что если картину отчуждают, ты не можешь ничего».
Некоторый опыт работы с международными фестивалями у Сельянова, как он считал, уже был, но возникла неожиданная трудность. Для рассылки требовались демонстрационные кассеты, бобину с фильмом на отбор не пошлешь, а VHS в те
