Валерий Панюшкин - Ройзман. Уральский Робин Гуд
Пока Аксана редактировала текст и пыталась настроить Куйвашева на редактирование текста, он ставил эту песню несколько раз подряд. Говорил, что очень нравится песня.
Еще через несколько дней Аксана помирилась с Ройзманом. Уезжала в Москву по делам, а когда вернулась, Ройзман встречал ее в аэропорту. И едва выехав со стоянки, поставил в магнитолу новый диск певца Александра Новикова «Расстанься с ней». И опять Аксане в уши гремело:
«Расстанься с ней!» – весь мир кричал, вопил.Но я ее любил.«Она грешна, ей места нет в раю».Но я ее люблю.
А спустя еще сколько-то времени губернатор Куйвашев пригласил Аксану на инаугурацию, сказал, что после официальной части будет концерт, будет петь Александр Новиков, исполнит свою новую программу «Расстанься с ней».
И на ту же дату Ройзман пригласил Аксану поехать на денек в Красноярск, потому что там, в Красноярске, – концерт Саши Новикова, он будет петь свою новую программу «Расстанься с ней».
– Как это Саша Новиков в Красноярске? – переспросила Аксана. – Он же в тот же день поет у Куйвашева на инаугурации, нет?
И выяснилось, что сразу после красноярского концерта певец Новиков должен сесть в присланный губернатором Куйвашевым частный самолет, перелететь в Екатеринбург и, учитывая разницу во времени, успеть в Екатеринбург к инаугурации.
Аксане надо было выбрать, и она выбрала. Поехала с Ройзманом в Красноярск, на инаугурацию к Куйвашеву не явилась. В Красноярске тысячный раз слушала песню «Расстанься с ней»:
«Смирить ей пыл тебе не хватит сил».Но я ее любил.«А локоны совьют тебе петлю».Но я ее люблю.
Подозреваю, от этих слов Аксану уже подташнивало. Или просто подташнивало. И вскоре Аксана намекнула в фейсбуке, что беременна. А потом и прямо объявила – от Ройзмана.
Глава девятая
Сагринские хроники
Та война с екатеринбургским полицейским начальством, в развязывании которой Куйвашев винил Ройзмана и от которой тщился защитить Аксану, началась почти годом раньше. И Аксана имела к этой войне самое непосредственное отношение.
Сначала известно стало, что 1 июня 2011-го в поселке Сагра неподалеку от Екатеринбурга случилась между местными мужиками и приезжими кавказцами пьяная драка на бытовой почве, но со стрельбой. Один из местных мужиков вроде как даже одного азербайджанца застрелил. Так следовало понимать из милицейских сводок.
Потом вице-президент фонда «Город без наркотиков» Евгений Маленкин написал у себя в блоге, что, дескать, не пьяная это была драка, а целая банда вооруженных кавказцев, человек пятьдесят на пятнадцати машинах нарочно ехали в Сагру то ли жечь деревню, то ли громить, то ли еще как терроризировать местных жителей. А местные мужики, дескать, вдесятером и с тремя ружьями на всех встретили банду на околице, дали отпор и – ну, да! – застрелили одного из нападавших.
Еще через пару дней трое сагринцев сами приехали к Ройзману в здание Фонда на улице Белинского, лично рассказать, что там у них в Сагре произошло. Такая традиция в Екатеринбурге заведена была еще с тех пор, как Ройзман был депутатом. Некуда идти? Не у кого просить помощи? Иди проси помощи у Ройзмана.
Эти трое (двое молодых, лет по тридцать, и один лет пятидесяти) вошли, помялись маленько у входа, а потом сели за стол против Ройзмана и принялись рассказывать. Выглядели смущенно, но прилично: аккуратные, крепкие, лица не пьяные, руки рабочие. Рассказчики они, конечно, были так себе, но рассказали вот что.
В конце мая у них в деревне случилась кража. Обокрали Серегу Зубарева. Серега мужик серьезный. В городе живет, бизнесом занимается. В Сагру с женой и детишками приезжает на выходные, как на дачу. А еще Серега Зубарев – спортсмен, каратист, то ли мастер спорта, то ли кандидат. Где сейчас Серега? В тюрьме. Посадили за незаконное ношение оружия.
Так вот, в конце мая Серегу Зубарева обокрали. Так, по мелочи. Дверь в дом взломали, инструменты дорогие стащили, еду, консервы. Телевизор и видеоплеер не тронули, то есть не настоящие воры, а шелупонь – воровали прожрать да прогулять.
Кто в Сагре ворует – вся Сагра знала. Рабочие, вернее бегунки, которые живут у Цыгана. Словом «бегунок» на Урале называется либо мелкий преступник, скрывающийся от закона, либо человек, выполняющий чьи-нибудь мелкие поручения. Рабочие Цыгана, похоже, были бегунками в обоих смыслах слова.
А Цыган жил на краю деревни. Он пришел в Сагру девять лет назад с женой и детьми, нищий. Поселился в пустующем доме. Ему помогали понемножку – одеждой, картошкой. За девять лет Цыган справился, обжился, получил подряд на вырубку леса вдоль железнодорожного полотна, но мужики так подозревали, что приторговывал еще и наркотиками.
– Почему, думаете, наркотиками? – спросил Ройзман, у него лампочка зажглась в голове, сигнальный маячок: наркотики, цыган, наш случай.
– Машины к нему ездили непонятные. Люди на корточках у забора сидели. Со станции ходили, а на станции шприцы валяются, все видели.
Ройзман слушал, наклоня голову, как птица, прежде чем клюнуть жука. А мужики продолжали рассказ.
Серега Зубарев, стало быть, позвал соседа дядю Вову, зашел к Сереге Городилову, который рядом с Цыганом живет, и втроем они направились к Цыгану, но дома не застали, а застали только жену его и работника, отругали их, дали работнику затрещину и велели передать Цыгану, чтобы убирался из деревни, раз от него воровство.
А к вечеру Цыган сам перезвонил Сереге: дескать, зачем выгоняешь, давай поговорим, встретимся, договоримся по-хорошему. И забил стрелку назавтра на железнодорожном переезде.
«Стрелка» – это очень специфический способ договориться. Предполагается, что каждый из договаривающихся приводит с собой человек по десять мужиков и, может быть, вооруженных. Двое договариваются, а мужики с той и с другой стороны смотрят, следят за каждым жестом, слушают каждое слово, и каждую секунду нервы у них могут не выдержать, и начнется хорошо если драка, а то и бой. Поэтому договаривающиеся договариваются очень осторожно, не грубят, следят за словами, думают о последствиях.
На стрелку на следующий день сагринские мужики пришли, прихватив с собой еще и исетских мужиков, а Цыган – не пришел. Его ждали несколько часов. Подождали-подождали, да и разошлись: пятница была, у всех бани топились, а у Сереги Городилова был еще и день рождения.
– Пьяные были? – среагировал Ройзман на ключевые слова «пятница», «баня» и «день рождения».
– Нет, праздник на субботу намечался. Не пьяные. Совсем.
А к одиннадцати вечера позвонили кому-то знакомые из Исети. И передали, что едет в Сагру целая колонна машин. Ошибиться нельзя – в Сагру дорога одна. В колонне машин пятнадцать, в каждой машине кавказцы, человек шестьдесят всего и многие вооружены. И эта весть пошла распространяться по Сагре, как пожар. Серега Городилов (молодой, тот, что напротив Ройзмана слева) выскочил из дому и побежал к околице. Позвонил отцу. Отец его Виктор Городилов (немолодой, тот, что теперь напротив Ройзмана справа) схватил охотничье ружье, рассовал по карманам патроны, сел на мотоцикл и тоже поехал к околице. И Сереге Зубареву звонили, тот в бане парился с детьми. Выскочил, наскоро оделся, взял из-под застрехи обрез, сунул в рукав и – к околице. У Виктора Городилова ружье было зарегистрированное, у Сереги Зубарева обрез – незаконный, да.
Так, телефонными звонками и криками набралось десятеро мужиков. А стволов у них на всех было только три.
Колонну машин встретили за деревней. Машины остановились. Из передней вышел человек с обрезом. К обрезу был приделан самодельный глушитель из пластиковой бутылки. Закричал что-то. Серега Зубарев укрылся за стволом и выстрелил в их сторону. Виктор Городилов тоже выстрелил. А у Сереги Городилова ствола не было, кинул в сторону нападавших шишку и крикнул «граната!».
Потом нападавшие рассыпались по лесу. Еще стреляли что-то, кричали. Потом прибежали бабы сагринские с граблями и с вилами. Кого-то из нападавших били.
Потом нападавшие отступили. У них было два раненых. Один сам дошел до машины на посеченных ногах. Другого азербайджанцы волокли. А может и не азербайджанцы они, а какие-то еще кавказцы, но, говорят, потом довезли своего раненого до больницы, на пороге бросили и даже не посигналили. А когда врачи, наконец, раненого у себя на пороге заметили в темноте, тот уж и умер от потери крови.
А еще потом менты возбудили уголовное дело. Только не против кавказских бандитов за попытку напасть на деревню. А против сагринских мужиков за то, что защищались. И вот теперь они, мужики, под следствием, а Серега Зубарев – в тюрьме.
Так примерно рассказали эту историю Ройзману сагринские мужики. Ройзман выслушал их и стал вести себя как обычно. Поехал к людям. В Сагру. Стоял на деревенском перекрестке, как когда-то стоял на перекрестке в цыганском поселке. Слушал, что люди рассказывают, как когда-то в цыганском поселке слушал, что рассказывает Дюша.
