Две жизни Пинхаса Рутенберга - Пётр Азарэль
— Как президент Национального комитета еврейского ишува, я считаю, что приемлемого порядка и законности в стране можно достичь путём активного и последовательного режима и твёрдой власти. Если бы мандатное правительство действовало жёстко и решительно, беспорядки можно было бы предотвратить.
— Это верно, господин Рутенберг, — ответил Макдональд. — Но я настаиваю на проведении переговоров. Постарайтесь прийти к согласию с арабской общиной. Всё, господа, мы с лордом Пасфилдом вынуждены вас покинуть.
Он поднялся и вышел из палаты. Пасфилд последовал за ним.
Рутенберг простился с Вейцманом и лордами и вернулся в гостиницу. Для него было ясно, что правительство на самом деле не желает изменений в политике, чтобы не столкнуться с широким еврейским осуждением. Оно заинтересовано в соглашении. Но он понимал также, что достичь взаимопонимания с арабами почти невозможно. У него уже был такой опыт, когда он добивался согласия их делегации в Лондоне. Тогда по стечению обстоятельств ему просто повезло. Получить концессию удалось благодаря благосклонному отношению Черчилля и обещанию Рутенберга со временем добиться с ними соглашения. В Палестине арабское население преобладает. Он видел, что мандатное правительство не препятствует иммиграции арабов. Это при том, что оно относится к еврейским репатриантам весьма недружелюбно. Он не один раз говорил об этом с Верховным комиссаром. Но тот избегал обсуждения. Только отвечал, что даёт разрешения лишь тем, у которых в стране проживают близкие родственники. Рутенберг настаивал, что все арабы родственники, у них большие семьи и многожёнство — причина высокой рождаемости. На этом комиссар прекращал разговор. Пинхасу было ясно, что британское правительство выполняет обещание о создании национального еврейского очага с явным нежеланием испортить отношения с арабами. Оно потому и наводняло Палестину арабами из Сирии и Трансиордании, чтобы затруднить, насколько возможно, выполнение данного евреям обещания.
Усталость от размышлений на эту тему заставила его прилечь на постель, и незаметно для себя он провалился в сон.
Глава II. План Рутенберга
Рождение плана
Уже несколько лет Рутенберг вынашивал свой план новой политики. Возможно, никто кроме него, не понимает в Эрец-Исраэль так глубоко и ясно нужды и желания арабов. Он видел существовавшие между ними и евреями проблемы и способы, позволявшие их решить. И сегодня утром после очистительного, блаженного сна он вдруг осознал, что настало время представить правительству его план. Ведь сам премьер-министр заявил сегодня, что заинтересован в соглашении. Он сел за стол и стал писать. Время от времени он поднимался и расхаживал по номеру. Потом открыл окно, и в комнату проник свежий майский воздух.
Восемь пунктов, порою слишком смелых по отношению к обеим сторонам конфликта. Но иначе нельзя. Он обязан быть объективным и честным. Чтобы решить сложные проблемы нужно говорить правду. С далёкой юности Рутенберг верил в то, что любую проблему можно решить в соответствии с принципами социалистического мышления. Его убеждённость в силе экономического развития и благосостояния, как лекарстве от конфронтации между двумя народами, оставалась незыблемой все последние годы его жизни. В этом вопросе он вёл себя, как социалист-космополит старого поколения, затруднявшегося воспринять ветры перемен, и не видел в этой конфронтации тягостный и безнадёжный национальный конфликт.
Он лёг поздно. Утром он опять прошёлся по тексту, исправил некоторые формулировки и набрал рабочий номер Джона Шакборо. Они сразу договорились о встрече. Пинхас спустился на улицу и зашёл в ресторан. Он давно не был так голоден.
На другой день Рутенберг отправился в министерство колоний. Сэр Джон с интересом посмотрел на вошедшего в кабинет большого красивого человека. Он нравился ему своим искренним стремлением не говорить попусту, а делать реальное дело и действовать. Пинхас открыл портфель и вынул из него папку с бумагами.
— Ну, что у Вас нового? — спросил Шакборо.
— Я постарался трезво оценить ситуацию в стране. Хочу показать Вам мои предложения.
— Позвольте взглянуть, Пинхас.
— Пожалуйста, правда, пока это черновик.
Он протянул сэру Джону папку. Тот полистал и с удовлетворение вернул её Рутенбергу.
— Серьёзный документ. Не помню, чтобы за всю мою службу на этом посту мне кто-нибудь подавал нечто подобное. Расскажите мне, Пинхас. Я обратил внимание, что в нём восемь параграфов.
— Его, пожалуй, можно назвать «Документом восьми пунктов», — согласился Рутенберг. — Я пройдусь по ним. Итак, пункт первый: кардинальное разделение между религиозными функциями и экономическими и политическими функциями учреждений, правительственных чиновников и общественных служащих.
— То есть, Вы предлагаете, Пинхас, отделить религию от государства. В Великобритании так и сделали.
— Верно, — согласился Рутенберг. — И сделать это не только в еврейской общине, но и в арабской. Слишком многие вопросы, связанные с решение практических проблем, погрязают в религиозных спорах с шейхами, муллами и раввинами.
— Что дальше?
— Пункт второй. Создание двух учреждений, еврейского и арабского, избранных демократическим путём. Они будут заниматься, при инструктаже правительства и под его контролем, отдельными вопросами, касающимися внутренней жизни обеих общин. Вопросами, касающимися как арабов, так и евреев, займётся совместный совещательный орган, совет, в котором будут состоять двое евреев и двое арабов. Председателем его является главный секретарь мандатного правительства Эрец-Исраэль. По любому вопросу, вызывающему разногласия, решение будет принимать Верховный комиссар. Представительским учреждениям, как арабским, так и еврейским, будет дано право подавать иски министру колоний на решения Верховного комиссара. И, наконец, главному секретарю будут предоставлены два помощника, один по еврейским, а другой — по арабским вопросам.
— Понятно, Пинхас. Это напоминает инициативу Магнеса, если я не ошибаюсь?
