Федор Раззаков - Дин Рид: трагедия красного ковбоя

У русских явно присутствует эйфория от событий последнего времени. За минувшие шесть лет Москва захватила влияние в семи странах: Южном Вьетнаме, Камбодже, Лаосе, Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Южном Йемене. Эти победы плюс шальные нефтедоллары, которые проливаются на Москву золотым дождем, и вскружили головы кремлевским руководителям. Именно этим, судя по всему, и хотят воспользоваться американцы. Их цель – втянуть Москву в кровопролитную войну и рассорить ее с исламским миром.

– Звучит убедительно, – после короткой паузы произнес Дин. – Однако уверенности, что твоя информация дойдет до ума моих московских друзей, у меня по-прежнему нет. Нужны неопровержимые доказательства.

– То есть ты отказываешься выполнить мою просьбу? – спросил Вайс.

– Ни в коем случае! – практически без паузы ответил Дин. – Однако в Москву в ближайшее время я поехать никак не могу – на днях у меня должны состояться репетиции на телевидении, а следом начнутся большие гастроли по ГДР. Однако в октябре, в дни празднования 30-летия республики, в Восточный Берлин должен приехать мой хороший друг – работник советского МИДа Петр Сергеевич Купцов. Именно с ним я об этом и поговорю.

– Значит, ждать придется целый месяц, – уставившись в пепельницу, в которой лежала кучка пепла от сожженного листка, произнес Вайс.

– Ничего не поделаешь, – развел руками Дин. – Однако я не думаю, что за это время может произойти что-то кардинальное на афганском направлении. А тебе, Генрих, может быть, удастся раздобыть какие-то новые сведения о планах американцев.

После этого за столом повисла пауза, которая длилась недолго. Затем Вайс высыпал пепел из пепельницы в бумажную салфетку, скомкал ее и сунул в карман. После чего произнес:

– Ну что же, будем ждать. Если ты мне понадобишься, то я сам тебя найду. Встречу можно устроить в том же Западном Берлине, куда ты, насколько я знаю, любишь периодически приезжать.

Вернувшись в ГДР, Дин 7 сентября вновь окунулся в работу: в зале «Фридрихштадтпалас» в Восточном Берлине у него прошла репетиция популярной эстрадной телепередачи «Кессель бунтес» («Пестрый котел»). На следующий день были концерт и запись передачи (эфир состоится 29 сентября по восточногерманскому ТВ). А спустя несколько дней у Дина начались гастроли по ГДР. Турне было масштабным: Дину предстояло выступить в 26 городах республики. Именно в разгар этих гастролей в ГДР отмечалось 30-летие республики.

На эти торжества из Москвы прибыла высокая государственно-правительственная делегация во главе с Леонидом Брежневым (4–8 октября). Советский лидер выглядел неважно, однако старался держаться бодро и даже произнес речь на торжественном заседании. В ней Брежнев заявил о новых мирных инициативах Советского Союза. Генсек сообщил, что в течение этого года СССР вывел с территории ГДР около 20 тысяч советских военнослужащих, 1000 танков и другую военную технику. Брежнев также заявил о готовности СССР в одностороннем порядке сократить число средств доставки атомного оружия среднего радиуса действия, расположенных в западных областях Советского Союза, если НАТО откажется от размещения дополнительных носителей атомного оружия в Западной Европе.

При этих словах у Дина отлегло от сердца. Он лишний раз убедился в том, что советское руководство настроено совершенно неагрессивно и на этом фоне вряд ли совершит нечто ужасное на афганском направлении. Однако слово, данное им Вайсу, Дин нарушать не собирался, поэтому специально приехал в Восточный Берлин, чтобы здесь встретиться с Купцовым-старшим.

На Петра Сергеевича Дин вышел через советского атташе по культуре в Восточном Берлине. Поскольку тот знал о том, что семейство Купцовых ходит в давних друзьях Дина, он нисколько не удивился этой просьбе. И уже спустя несколько минут Дин разговаривал по телефону с объектом своего интереса, который с радостью согласился встретиться с ним этим же вечером у фонтана «Бронзовый Нептун» на Александр-плац.

К месту встречи Дин приехал на своей «Ладе» вишневого цвета. Купцов-старший уже был там, сидя на лавочке неподалеку от фонтана и листая какой-то журнал. Увидев приближающегося Дина, он отложил журнал в сторону и поднялся с места. Они обменялись крепким рукопожатием и опустились на лавочку. Несмотря на то что на улице уже смеркалось, площадь все еще была полна людей, которые с удовольствием прогуливались здесь, наслаждаясь красотами вечернего города и вдыхая свежую вечернюю прохладу.

После стандартной прелюдии, где Дин поинтересовался делами и здоровьем представителей семейства Купцовых, он сразу перешел к главной теме – рассказал своему собеседнику о венской встрече с Генрихом Вайсом. Правда, по имени он его не назвал, ограничившись определением «мой старый приятель, работающий на „Штази“. Купцов-старший спокойно выслушал рассказ Дина, при этом на его лице не дрогнул ни один мускул. Когда Дин замолчал, он задал вопрос, который Дин ожидал услышать:

– Ты считаешь, твоему приятелю можно доверять?

– Я думаю, что да. Мы с ним знакомы почти двадцать лет, и у меня не было причин сомневаться в его добрых намерениях. В Аргентине он сам вызвался помогать коммунистам, когда в стране готовился военный переворот.

– Хорошо, убедил, – согласился с доводами Дина Купцов-старший. – Однако я боюсь, что даже если я доведу информацию твоего источника до кремлевского руководства, это уже не сможет изменить ситуацию.

– Почему?

– Потому, что мы сами позволили загнать себя в этот капкан. И это случилось далеко не вчера, а гораздо раньше – при прежнем руководителе Афганистана Мухаммеде Дауде. Ведь это во многом с нашей подачи этот человек пришел к власти в 1973 году. Он не был коммунистом, но придерживался умеренных социал-демократических позиций, что вполне нас устраивало. С его помощью мы хотели сделать из Афганистана еще более братскую для нас страну. Но лидеры НДПА все испортили.

В своем стремлении поставить телегу впереди лошади они стали торопить события, подстегивать Дауда в проведении радикальных реформ. А мы, вместо того чтобы решительно вмешаться и пресечь это, медлили. А то и вовсе потворствовали смутьянам. В итоге грянула саурская революция, которая только обострила ситуацию в этой стране. Мы полагали, что лидеры НДПА хотя бы в этой ситуации сумеют сплотиться, а они вместо этого перегрызли друг другу горло: Амин убил Тараки, которого Брежнев считал своим личным другом (это убийство произошло в середине сентября, причем сразу после того, как Тараки вернулся из поездки в СССР. – Ф. Р.). Если он так поступил, то кто даст гарантию, что сделал он это не по приказу из Вашингтона?